Ползли слухи: там убили, запороли насмерть нагайками, там расстреляли… В Биазе были казнены красные партизаны Лосев, Михайлов. Похоронены в Бергуле, а поймали в Звереве, предали их.
От колчаковской расправы прятались в лесу. Возвращаясь, осведомлялись шепотом: «Сватья, самурай шел?» Белых так называли.
Павел Петрович, слыша все это, хмурился, но своего отношения к происходящему почти ничем не выдавал. Разве что вздохнет, а потом скажет: «Начнем урок». Может, он знал больше других? Ох знал, потому и помалкивал.
Впрочем можно ли сказать «помалкивал», если, как вспоминали потом его ученики, нередко его урок переходил в беседу о том, какой должна быть жизнь, если все поставить как следует. «Много он нам рассказал разного, и все больше про то, какая жизнь будет у нас через пятьдесят лет… Помню, нас прямо-таки огорошили слова Белинского о том, что он завидует тем, кто будет жить в 1940 году. «Да как он знает об этом?» — удивлялись мы. Павел Петрович лишь улыбался: «Умный человек всегда знает, что наступит в будущем…» — «А вы знаете?» — «Знаю…»
Припоминается, как один белый солдат, видимо не по своей воле оказавшийся в колчаковском стане, шепнул осторожно ребятам-школярам: «Смотри, придут солдаты, ничего не говори», а учитель, услыша это, после повторил без всякого выражения, вроде как мимоходом и не глядя: «Он правильно сказал, ты запомни».
Знать бы да ведать, кем был их «вучитель»!
В середине разговора подошла Анна Максимовна Белова, полная приветливая женщина, школьный библиотекарь. Она-то и открыла первая. «Свекор был мой еще живой, — говорит Анна Максимовна, — хорошо помнил Кирибаева. Он так и ахнул…»
Лишь спустя десятилетия перед ними предстанет в своем истинном обличье их Павел Петрович. Позднее станут известны его связи с Мацуком, командиром партизанского отряда, составленного из сторонников Советов и укрытого в заповедных дебрях сибирской уремы, с другими руководителями большевистского подполья.
Анна Анисимовна Белова, человек дотошный и влюбленный в книги, получая новую литературу для своей сельской библиотеки, взяла книгу П. Бажова «За советскую правду», раскрыла ее и замерла… Привезла и стала показывать другим. Вот тут все и поняли, кто был он и что был он не только и не столько учитель, но, прежде всего, комиссар и один из руководителей партизанского движения, посланец новой жизни, той, о которой любил рассказывать. Он осуществлял тайную связь и руководство сопротивлением колчаковским властям в глубоком колчаковском тылу, копившем силы для открытого выступления на стороне красных, и прибыл он сюда по партийному заданию. В книге «За советскую правду» очень живо описывались события, происходившие в бывшей Биазинской волости (Бергуль входил в нее). Знакомые имена, географические названия… все точно! Фамилию «Бажов» не знали, а когда сказали — Павел Петрович: «Так это же наш учитель» («вучитель», как говорят здесь. Говор — раз услышишь, не забудешь).
Сбылись мечты учителя, осуществилось, стало реальностью, живой действительностью то, о чем он говорил крестьянским детям, что пророчил. Не узнать Сибири.
…От Колчака освободились осенью девятнадцатого года, уже снег напал. А Павел Петрович уехал в конце мая 1919-го. Плакали, провожая его; все ученики ходили провожать любимого учителя. Уехал на лошадях, а куда? Не сказал. Все вышло как-то внезапно и для всех неожиданно. Думали (надеялись), будет у них долго жить, за недолгое время успел привязать к себе всех, полюбиться всем. Оставил в школе бумаги, тетради. Белые пришли (а они перед своим концом особенно злобствовали): «Что такое?» — «Да учитель оставил». После мама Хохлова, Анна Герасимовна, все сожгла. От греха подальше.
Он уехал, а вскорости на Алтае появился другой Павел Петрович — Бахеев. Но это уже другой сказ…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Мы засиделись допоздна. Не хотелось расставаться: как будто сошлись близкие, давно знающие друг друга люди. На прощание они подарили мне пластинку: «Традиционный песенный фольклор Западной Сибири. Хоровая группа села Бергуль». И тут же сами затянули протяжную, с задорно-лихими-озорными вскриками, мелодию. Эти песни певали при Павле Петровиче.
— Передайте Павлу Петровичу привет, — наперебой говорили старики на прощанье. — Передайте привет нашему учителю!
ИЗ БАЖОВСКОЙ КОПИЛКИ
Прочно запомнилось:
Всех людей он делил на узкоглазых и широкоглазых. Не по физическому признаку, разумеется, а по склонности ума, пониманию явлений жизни, кругозору.