Степанка Иньву по головке гладит, успокаивает, - не бойся.
Заговорила Иньва на своем языке - молодцам кажется: птичка щебечет.
Так шли они по узкой тропке через чащу и вдруг остановились. Шли и не заметили, что поднимались в гору, а тут увидели, что стоят на краю крутого обрыва. Дальше за обрывом река, еще дальше - горы. А еще подальше - за горной цепью - высятся будто остроконечные белые шапки. Степанка тронул за руку Оверьяна.
- Старые люди говорили: «Есть путь тот непроходим пропастью, снегом и лесом». То Пермьская земля.
Оверьян огляделся: как зеленая щетина, покрывают леса холмы и долы. Точно неведомый сеятель разбросал по земле семена елей и сосен, берез и кедров - взошли всходы, выросли еловые и сосновые леса, кедровые и березовые рощи. А речка внизу извивается точно голубая лента, брошенная на зеленое сукно.
- Ну и край благодатный! Ну и приволье! - кричит Оверка.
Среди зелени лесов островками желтели полянки; на них копошились люди.
- Гляди, Оверьян Михайлыч, никак на себе пашут?
Пахари, увидев богатыря в железной кольчуге, бросили работу и, подняв руки к плечам, закричали все разом:
- Ова морт!
- Здороваются, что ли? - Молодцы поклонились маленьким людям, одетым, несмотря на лето и ясный день, в звериные шкуры.
Один, постарше других, быстро двигался навстречу. Иньва подбежала к нему и заговорила. Молодцы слушали. Слово «Мичаморт» повторялось особенно часто.
- Мичаморт… Видно, старика так звать, - сказал Степанка.
Оверьян огляделся. За пашней виднелась земляная насыпь, ров и заграждение из срубленных деревьев.
- Охраняют свои посевы. От кого? От дикого зверя иль от недруга? - Дальше он заметил еще такое же городище, также окруженное частоколом.
- Друг от друга обороняются, - догадался Оверка. И будто услыхал старик его мысли - подошел и упал на колени. Потом не спеша поднялся и заговорил, указывая на соседнее городище и дотрагиваясь то до меча, то до кольчуги Оверки. Он делал свирепое лицо, размахивал руками и воображаемым мечом пронзал воображаемого врага.
«Понятно, - подумал Оверка. - Просит помощи против недруга. Должно быть, старик этот вождь племени».
- Помочь… что ж, помочь можно, - разговаривал сам с собой Оверка. - Только подумать надо. Что скажешь, Степанка, поможем пермячам?
- Гляди, гляди, Оверьян Михайлыч, - несут чего-то.
И верно, отовсюду бежали маленькие люди и тащили в руках охапки звериных шкур. Прибежали и сбросили все к ногам Оверки.
- Доброе начало, - сказал Оверка. Но стоял по-прежнему не беря в руки мехов, хотя глаза новгородца уже загорелись при виде такого богатства. У ног его лежали шкурки великолепной рыси, нежнейшего соболя, белоснежного горностая…
Когда последний из пермячей сложил к ногам богатыря свой дар, Оверьян отстегнул цепочку, что висела у него на груди, и высоко поднял прикрепленную к цепочке печать Великого Новгорода. Потом молча приложил печать к своим губам. Он дал целовать печать всем пермячам, начиная с Мичаморта. А когда обряд был кончен, люди радостно закричали: поняли, что дар их принят и помощь обещана.
Степанка восторженными глазами смотрел на своего побратима; недаром выбрали ушкуйники Оверку атаманом. Где найдешь другого такого?
Оверка показал на реку, на солнце, на небо, в том месте, где поутру должно взойти солнце. Люди поняли - завтра, на утренней заре, богатырь придет им на помощь.
Ух и зашумели, и закричали ушкуйники, когда увидели Оверку с семью товарищами, выходящих из лесу с грудами звериных шкур.
- Ну и одарил леший!
- Слава господу и святой Софии! А дары хороши!
- И чем это вы так ему полюбились?
- Не леший, а детки его одарили нас, - отвечал Степанка. А Оверку не узнать: истинный атаман, слова напрасно не скажет. Глядит грозно. Будто и не он гулял по Новгороду с ватагой, потехами забавлялся.
Выждал он, когда шум поутих, перестали кричать, радоваться побратенники, только тогда заговорил.
- Задарма, други мои, ничего не дадут нам ни леший, ни кто другой. Завтра на рассвете в бой идем. - Сказал, как припечатал. И слова никому не дал вымолвить, словно посадник речь держит.
- Шли мы сюда, в далекую Пермьскую землю затем, чтобы Господин Великий Новгород прославить. Времени терять нечего; готовьте боевое снаряжение.
А молодцам только того и надо. Заждались, пора уж и удаль_свою показать. И спрашивать ни о чем не стали. Потащили со дна лодей бердыши, копья, мечи и щиты, начищали, точили оружие…