— Дорогая моя, если мы начнем стыдиться того, что сделали другие, нам на свои дела времени не хватит. Мисс Крю сошла с ума. Ты разве этого не поняла?
— Сошла с ума?
— Это очевидно. Я бы сказал, она неотвратимо приближалась к этому состоянию долгие годы.
Розаменд вздрогнула. Он подошел ближе и крепко обнял.
— Не надо из-за этого омрачать нашу жизнь. Слышишь, радость моя? И не думай, что я позволю тебе посыпать голову пеплом. Пойми, счастливые люди должны что-то подарить миру. Звучит немножко претенциозно, я бы не решился сказать это никому, кроме тебя. Но это так. Мы любим друг друга, мы имеем право на счастье, а если ты погрузишься в черную меланхолию, я, ей-богу, отлуплю тебя, после чего можешь подать на развод! А как теперь все будет замечательно, особенно для Дженни!
— Дженни…
Он прижался щекой к ее щеке.
— Понимаешь, она удивительная — умеет радоваться даже крохам счастья. Это оттого, что она жила не как все дети, а в страхе и напряжении, стала взрослой не по годам. Ей нужен покой и семейное тепло. Нормальная жизнь. Пожалуй, можно начать с обычной, а не с закрытой школы, чтобы вечерами она была дома и чувствовала, что ей тут хорошо и спокойно.
Крейг почувствовал, как ее напряжение стало ослабевать. Теперь Розаменд прижалась к нему, а не пыталась отстраниться. Он продолжал тихим голосом, без всякого нажима:
— Вот что ей нужно. И тебе тоже. О себе ты не заботилась, но теперь, думаю, придется. Если тебе будет плохо, Дженни тоже будет плохо, а ей это вредно. А уж как мне вредно, просто до чертиков! Так ты наконец очнешься от прошлого?
— Послушать тебя, выходит, что я ужасная зануда.
— Есть у меня такие опасения, но ничего, мы это из тебя выбьем.
— О, Крейг!
— Это шутка, солнышко! Первый шаг к удачному супружеству — это умение жены смеяться над шутками обожаемого супруга. Ну-ка, попробуй!
Ее губы дрогнули в улыбке. Он крепко обнял ее и поцеловал.
— Любимая моя, ты будешь счастлива — будешь!
На сердце отлегло. Темные страхи ушли в прошлое и остались там навсегда. Перед ними был светлый мир. За окном засияло солнце. Розаменд подняла голову и сказала:
— Да, буду.