— Ты так рассматриваешь меня… Я тебе нравлюсь? — лукаво улыбнулся лорд.
После того как Седьмой очнулся в этом мире, он чувствовал себя слишком легко. А в дополнение к тому, что он пытался соответствовать внешним повадкам своего персонажа, его личность тоже перенесла некоторые изменения – сейчас ему постоянно хотелось кого-то дразнить.
Ха Жун смутился, поняв, как пристально рассматривал старейшину, и поспешил опустить глаза. Ли Сяолун в самом деле был очень красив. Многие совершенствующиеся завидовали его внешности, а также было очень много тех, кто хотел стать его партнёром по совершенствованию. Но мастер всем отказывал, оставляя за собой недостижимый образ. Если бы не сестра, то он считался бы самым красивым человеком в секте, но даже так многие мужчины и женщины пали под его очарованием. Ха Жун был одним из тех, кто считал Ли Сяолуна бесстыдно красивым, но он был мужчиной, поэтому предпочитал больше думать о старейшине Ли Цзиньхуа. Хотя в мире бессмертных, из-за того что совершенствующимся очень сложно зачать детей, было вполне нормально иметь партнёра любого пола, но даже так какая-то часть их естества знала, что Ян должен быть с Инь.
— Старейшина, не шутите так.
— Эх, значит, не нравлюсь?
— Старейшина, куда положить свитки?
— Ты игнорируешь вопрос старейшины? Как непочтительно.
— Старейшина нравится ученику, но только как старейшина, — Ха Жун был не из робкого десятка, поэтому быстро выкрутился.
— Тогда тебе нравится Ли Цзиньхуа? Хм, неудивительно, что ты смотришь на меня таким образом.
Юноша покраснел ещё больше.
— Ученик признаёт красоту старейшины Ли Цзиньхуа, но этот ученик не осмелится думать подобным образом.
— О каком это ты образе говоришь?
— О том, про который говорит старейшина.
— Но разве я говорил об этом?
Ученик открыл рот, но ничего не смог ответить. Ли Сяолун и правда ничего подобного не сказал, но заставил думать. Ха Жун уже был словно помидор, казалось, ещё чуть-чуть – и у него из ушей пойдёт пар. Ли Сяолун хихикнул и решил перестать мучить парня.
— Так что за документы ты принёс?
Ха Жун не сразу ответил из-за быстрой смены темы: его мозг сначала вскипел, а потом медленно начал перезагружаться. В конечном итоге прошло около минуты, прежде чем он понял, что его пощадили.
— Работа на этот месяц.
— Сделай её сам, — отмахнулся Ли Сяолун.
Ученик тяжело вздохнул. Даже притом что Ли Сяолун потерял память, он всё так же спихивает всю работу на него.
— Хорошо, старейшина. Тогда этот ученик займёт кабинет.
— Как хочешь, как хочешь.
Ученик покинул помещение.
Ли Сяолун продолжил улыбаться, это была настоящая улыбка, а в его глазах плескались чертята. «Жизнь чудесна!» — произнёс он, отпивая чай. В данный момент он был очень воодушевлён и счастлив – казалось, его мечты сбываются.
Примечания:
Маленький театр.
Ли Сяолун (натягивает на лицо улыбку и отводит Ли Цзяньхуа в сторону). Цзецзе, ты взяла мою именную табличку без разрешения! Нужно тебя наказать!
Лу Шан. Ах, старейшина Ли Сяолун такой добрый брат~
Хи Шанг. Ах, мой шисюн такой милый~
Ли Цзяньхуа (обхватывает руку Ли Сяолуна). Ах, мой геге такой крутой~
Автор (берёт лист бумаги и делает пометки). Ли Сяолун плохо отыгрывает роль!
Автор (осматривается по сторонам и ниже делает пометку). Ли Сяолун такой очаровашка~
Ли Сяолун. ...
Глава 4. Этот чай отвратителен
На Пике Северный Лань Хэпин стояла большая хижина, хотя это сооружение сложно было назвать хижиной – скорее домом. Основные четыре комнаты отводились старейшине, но к жилищу присоединялась небольшая пристройка, включающая в себя ещё три комнаты. Они были завалены хламом, но предназначались для личного ученика, коего не было на этом Пике. Подобная вакансия была соблазнительна настолько, что стала считаться практически мистической, ведь старейшина Ли Сяолун никогда не брал себе личных учеников. Но это не значило, что дети перестали мечтать.
Позади здания находилась площадка в десять соток для посевов. На этой вершине было много духовной энергии, но из-за отсутствия на ней учеников никто не занимался посадками. Прежнего Ли Сяолуна ничто не интересовало, кроме своих отвратительных увлечений и самосовершенствования, чего не скажешь о нынешнем.
Два года назад, когда новый Ли Сяолун скрылся под барьером в уединении, произошли серьёзные перемены. Сначала они коснулись внутренней части дома, а затем перешли на двор: третья часть из десяти соток была преобразована в грядки. Седьмой всегда любил запах земли и трав, но из-за своего слабого здоровья не мог себе позволить тяжёлые физические нагрузки, от этого он злился и прятался от мира. Сейчас же всё было иначе. Довольный новым телом и новой жизнью, Седьмой восполнил свои увлечения: его грядки были аккуратные, ухоженные, каждые два квадратных метра росли новые овощи, ягоды или травы.