Инедия – заклинательская медитативная техника поддержания жизнедеятельности организма за счёт получения энергии от солнца и окружающей среды. Используется для сложных духовных техник, для многомесячных уединённых медитаций.
Он не заметил, как вновь погрузился с головой в свои грядки и время побежало вперёд быстрыми шагами. Когда до захода солнца оставался лишь час, Ли Сяолун немного отвлёкся на небо, а затем, почувствовав чужое присутствие, повернул голову и с удивлением уставился на ребёнка перед ним. Казалось, малыш смотрел на него с таким же удивлением, но стоило их взглядам встретиться, мальчик быстро опустил глаза.
— Ученик приветствует старейшину, — ребёнок поклонился.
Ли Сяолун некоторое время хлопал глазами, осматривая его. Это оказался тот самый малыш, которого Седьмой отметил как главного героя этого мира. Его лицо всё ещё было в мелких ссадинах, а губы в трещинах. Выглядел он очень мило, но болезненно. Единственно, что изменилось, так это наряд: сейчас на нём были серые простые одеяния с вышитыми белыми снежинками по краям. Седьмой усмехнулся: «От судьбы не уйдёшь, не так ли?»
Мужчина встал и применил заклинание очищения. Его руки и лицо, до сего покрытые грязью, стали белее снега.
— Как тебя зовут? — выдавливая из себя фирменную улыбку, поинтересовался Ли Сяолун.
— Отвечая старейшине, этого скромного ученика зовут Яо Юншэн, — ответил мальчик, не поднимая глаз.
— Тебя послал учитель Лу Шан?
— Да.
Ли Сяолун подошёл ближе к ребёнку и взглянул на аккуратно сложенную одежду в его в руках – сразу стало понятно, зачем тот пришёл.
— Идём, — мастер проследовал мимо ребёнка, отмечая, что рост того едва доходил ему до пупка.
Его одолевали противоречивые чувства. С одной стороны, он решил не переживать о главном герое и будущем, но с другой стороны, что ему прикажете делать, если судьба (сюжет) так и сталкивает их вместе?
Когда Ли Сяолун вошёл в дом, из его кабинета показался юноша.
— Ха Жун, ты ещё здесь?
— Старейшина Ли, этот ученик уже собрался уходить.
— Задержись, я угощу тебя чаем – ты столько мне помогаешь.
Ха Жун хотел отказать и быстро уйти, чтобы не получить ещё больше работы, но был хитро остановлен Ли Сяолуном. Прикрыв рот рукавом, мастер скрыл дразнящую улыбку, но глаза, полные игривости, нервировали юношу ещё больше.
— Только не говори, что смущён остаться. Ну да, ну да, тебе же так нравится…
— Старейшина Ли, этот ученик с радостью примет ваше предложение! — громко сказал Ха Жан, прерывая все дальнейшие смущающие слова Ли Сяолуна.
— Хе-хе, — тот сверкнул глазами, а затем проследовал к двери, ведущей в комнату отдыха. — Проходите. — Юноша с опущенными плечами прошёл первым, вслед за ним настороженный Яо Юншэн. — Присаживайтесь, — Ли Сяолун указал на стулья, а сам взял чайник и приблизился к полке с коробочками.
Среди множества таких коробочек он достал сначала одну и палочками переложил из неё сухую смесь в чайник, затем, проделав то же самое ещё с двумя коробочками, залил его водой из кувшина и поставил на маленькую печь. Понадобилось лишь пять минут, а помещение заполнил сладковатый мягкий аромат.
Ли Сяолун заметил напряжение своих гостей, но только тихо посмеивался. С каждым днём ему всё больше и больше нравилось дразнить других людей и видеть их неловкость. Достав из другого шкафчика набор чайных пиал, сделанных из нежно-бежевого фарфора и украшенных фиалками, он поставил их возле гостей. К тому времени напиток был готов, и он элегантно разлил его по трём чашам. Сев возле бонсая на своё излюбленное место, Ли Сяолун медленно вдохнул аромат приготовленного чая.
Пиала – круглая, расширяющаяся кверху чашка без ручки.
— Чего не пьёте? — поинтересовался он.
Юноша и мальчик напряжённо посмотрели на пиалы перед собой и неуверенно взяли их в руки. Мастер, лукаво ухмыляясь, наблюдал за двумя гостями и за их реакцией. Если бы кто не знал и увидел эту сцену, то подумал бы, что старейшина поит их ядом.
Первым отпил Ха Жун. Он был старше и старался держать лицо, но, когда его рот омылся терпко-горьким напитком, не сумел сдержаться и сморщился. Мысленно он проклинал свою несчастную судьбу – приблизительно такой подставы он и ждал от старейшины: каждый раз его поили каким-то отвратительным чаем и каждый раз он не мог от этого уйти. Ха Жун думал, что после потери памяти старейшина стал ещё страшнее, чем был до этого. Раньше он просто скидывал на него всю работу, а во всём остальном игнорировал, теперь же не только сваливает на него все дела, но и мучает каждый день. Ха Жун оплакивал свою безотрадную участь, терпя и выпивая противный чай.