— Старейшина Ли! — Ха Жун сделал последний глоток, а затем серьёзно посмотрел на Ли Сяолуна.
— Ученик Ха, что такое? — продолжая хитро улыбаться, тот подлил юноше ещё чаю в пиалу, примечая, как его лицо искривляется всё больше.
— Вы должны знать: этот год последний перед двадцатилетием этого ученика.
— Да, и что?
— Этот ученик решил, что ему пора покинуть школу и отправиться в путешествие!
— Не-а, отклонено.
Глаз Ха Жуна дёрнулся, он завис на несколько секунд, но затем попёр с новой силой. Он не собирался сдаваться! Если ему придётся пить такой мерзкий чай каждый день на протяжении всей жизни, то он лучше умрёт!
— Этот ученик настаивает!
— А я отклоняю.
— Этот ученик будет бороться за свои права!
— О, малыш Жун научился работать с бумагами, а теперь хочет воспользоваться своими знаниями против шефа?
— Шефа? — Ха Жун вскинул брови на незнакомое слово.
— Кхе, я сказал: старейшины, — Ли Сяолун прикрыл глаза, а улыбку сделал ещё шире. Он заигрался и оплошал!
— Но этот ученик точно слышал, там было «шефа».
— Так ты хочешь отправиться в путешествие?
— Точно, путешествие!
— Но я не могу отпустить тебя, — убрав улыбку, Ли Сяолун сделал жалостливое лицо. — Как же я справлюсь без твоей помощи?
Ха Жун завис от смены настроения старейшины. Секунду назад тот весело улыбался, а теперь выглядел грустным и печальным. Это был удар ниже пояса.
— Этот… этот ученик…
— Ты же не оставишь меня одного? — Ли Сяолун опустил голову и виновато приподнял глаза.
Ха Жун не знал куда деваться, весь его пыл ушёл в одно мгновение, а в горле пересохло. Сейчас Ли Сяолун был очень похож на Ли Цзиньхуа, что ставило невинного ученика в ступор. Он нащупал рукой пиалу и залпом выпил её содержимое. Горький вкус быстро привёл его в сознание, выводя из временного помутнения.
— Этот ученик уходит! — Ха Жун стукнул пиалой по столу, совершенно забыв, перед кем сейчас находится.
За последнюю неделю его терпение стало совсем слабым, а так как Ли Сяолун никогда не пользовался своим положением лорда и очень редко вёл себя подобающим образом, Ха Жун совершенно потерял всякое чувство важности с его стороны. Юное лицо старейшины, выглядящее не больше двадцати лет, также притупляло бдительность помощника.
— Хорошо, но прежде чем уйти, ты должен найти и обучить замену.
— Замену?
— Ты же не думаешь, что я буду сам корпеть над бумажками?
— Ну, вообще-то, это ваша непосредственная обязанность, — пробурчал себе под нос Ха Жун.
— Ты что-то сказал? — мастер вновь улыбнулся.
— Этот ученик сказал – хорошо!
— Хе-хе, жду с нетерпением. Но если замена мне не понравится, тогда ты никуда не уйдёшь!
— Старейшина, так нечестно!
Ли Сяолун промолчал, наблюдая за забавной реакцией покрасневшего от гнева наивного юноши. Он втихаря подлил ему ещё чая, а затем и себе, после чего собирался насладиться напитком в полной мере. Тут-то до него и дошло, что он забыл о чём-то, а точнее – о ком-то. Чуть вскинув брови, он посмотрел на Яо Юншэна. Ребёнок сидел очень тихо, что в совокупности с расслабленностью Ли Сяолуна сыграло на то, что про него забыли. «Вот тебе и главный герой» — подумал Седьмой.
— Ученик Яо Юншэн, как тебе чай? — Ли Сяолун быстро вернул себе обычную улыбку.
— Этот ученик благодарит старейшину, чай очень вкусный.
— Вот видишь, Ха Жун, мой чай вкусный! Ты просто не можешь оценить всей его прелести!
— Старейшина, этот ученик будет с вами предельно честен: у вас отвратительный вкус! Этот бедный ребёнок позеленел от отвращения, но из-за вашего статуса не может сказать правду!
Яо Юншэн услышал, как старший ученик впутывает его в этот разговор и от страха побледнел. У него и так много проблем с начала вступления в секту, он не хотел ещё и в глазах старейшины быть пятном.
— Мне кажется, он больше бледнеет от твоих слов, чем зеленеет от моего чая. Напугал до чёртиков этого ребёнка, — Ли Сяолун лукаво улыбнулся, наблюдая за тем, как расширяются его большие глаза.
— Эх, малыш, прошу прощения, я не должен был втягивать тебя в этот разговор, — Ха Жун попытался погладить ребёнка по волосам, но тот шарахнулся от него как от прокажённого.
— П-простите…
— Вот видишь, ты пугаешь его сильнее, чем я! — Ли Сяолун залился смехом, заставляя юношу и ребёнка краснеть.
— Кхе, старейшина, у вас, кажется, ещё дела были. Этот ученик пойдёт, — Ха Жун сложил руки в прощании и поспешил уйти.
— Ха Жун, жду тебя завтра как всегда! — вдогонку крикнул Ли Сяолун.
— Знаю я, знаю, — донеслось недовольное ворчание юноши.
Глаза Ли Сяолуна предательски блестели, выдавая весёлое настроение хозяина. Яо Юншэн неловко поднял взгляд, очаровываясь подобным зрелищем. Про старейшину ходило множество слухов, которые донеслись и до ушей Яо Юншэна. Из них были и хорошие, и плохие. Уже зная подлую личность старейшины Ли Цзиньхуа, мальчик больше верил в плохие слухи о Ли Сяолуне, но смотря на него сейчас, он чувствовал, что это могло быть неправдой. Впрочем, не смел надеяться, ведь напрасные надежды лишь доставляют боль.