— Чему ты так удивлён? — человек в маске всё это время внимательно наблюдал за выражением его лица.
Ли Сяолун стиснул зубы, не желая ничего отвечать. Он был зол и ему было больно!
Человек в маске, не получив ответа, вздумал наказать Седьмого лорда. Безжалостно повернув воткнутый в плечо клинок, он наблюдал за тем, как красивое андрогинное лицо перед ним искажается от боли, гнева и недоумения. Он знал, почему этот человек чувствует гнев или почему кривится его лицо, но не понимал выражения недоумения. Чему он так удивляется?
Пока человек в маске наслаждался пытками, Седьмой совершенно забыл о контроле над собой. Он не мог постичь, почему было так больно? Раньше его всегда сопровождала боль в течение всей жизни, и он привык к ней: никогда не кричал, не шипел, только молча стискивал зубы и терпел. Здесь же, за годы в этом мире, он уже и забыл, каково это – испытывать терзания. Его тело было всегда здоровым, и он никогда не сталкивался с ситуациями, которые травмировали бы его или причинили вред… Рана в его плече жутко болела, и эта боль была похожа на реальную. Да, она не столь сильна, как сердечные приступы, но её нельзя было игнорировать. Седьмой лучше всех знал, что такое боль, потому что страдал от неё всю свою жизнь, именно поэтому и не мог поверить, что во сне может быть по-настоящему болезненно. Неожиданно его зрачки сузились от шокирующего осознания… могла ли быть такая боль во сне? в его воображении? Это невозможно…
Человек в маске ещё раз повернул меч, но Ли Сяолун больше не шипел. Единственной реакцией, которую он проявлял на пытку, была стиснутая челюсть и плотно сжатые губы. Человек в маске наклонил голову и посмотрел на кровоточащую рану. Любой заклинатель, выпивший вино из Призрачной травы, от обычного человека отличаться ничем не будет, пока эффект действует. Невозможно, чтобы мужчина под ним не испытывал страданий, но тогда почему он не кричит? Ему стало любопытно, и он вынул клинок, а затем вонзил его ещё раз, но теперь очень медленно.
Седьмой был в таком трансе, что даже не пытался сопротивляться. Он и раньше подозревал, что этот мир может быть не просто его сном, но всегда старался запихнуть такие предположения далеко и глубоко. А вот сейчас, чувствуя жуткую боль и убийственную безжалостность человека в маске, он вдруг испугался. Если этот мир – его сон, тогда, умри он тут, у него есть шанс проснуться. Но если этот мир реален, тогда разве он уже не умер в своём мире? А если он погибнет и здесь, это ведь будет конец?..
Неожиданно Седьмой понял, что совсем не хочет умирать…
Примечания:
"Маленький театр".
Человек в маске. Ах~ Как вы думаете, я красив или уродлив?
Цзи Шэн. Уродлив.
Шо Цзян. Я не видел лица, но думаю, уродлив.
Ли Сяолун. Без вариантов – уродлив.
Заклинатели. Определённо уродлив!
Человек в маске. За что вы так со мной?.. (╥﹏╥)
Глава 48. Ложное смирение
В тот момент, когда Седьмой, похоже, всё осознал, боль в плече будто в разы усилилась. Сделать он ничего не мог, лишь стиснул челюсти так, что заскрежетали зубы. Головой завладел хаос, который становился ещё сильнее. Невозможно в подобной ситуации что-то придумать или решить, оставалось просто терпеть и ждать. Жалкий, слабый, беспомощный… как же давно он не ощущал себя таким. Казалось, он вернулся в свою маленькую квартирку, один-одинёшенек, сжавшийся в углу кровати, способный только молча сносить страдания да жалеть себя…
Для поверженного последняя минута пытки была подобна целому дню, но вот ехидная улыбка на лице человека в маске стала таять, взгляд Седьмого начал пустеть, чувства отключаться, будто всё его сознание проваливалось глубоко в бездну, как ранее происходило многократно. Подобная защитная реакция всегда хорошо работала в прошлом, хотя тогда Седьмого пытало его же собственное сердце, – нужно было только потерпеть и дождаться, пока таблетки начнут действовать. А было ли лекарство от человека? Седьмой почти полностью вырубился, между тем резкая боль вдруг прекратилась и он различил знакомый голос, звонкий, но тревожный:
— Геге!
После чего лязг металла и близкий грохот. Он расслабил челюсть, несколько раз быстро моргнул и подумал, глядя в белый потолок: «Сейчас что я собирался сделать? — Боль всё ещё присутствовала, но уже не была столь сильной, в настоящий момент она не затуманивала мозг, а наоборот, отрезвляла. — Я такой дурак!» — Седьмой горько усмехнулся. Кажется, человек не меняется так легко: даже обретя новое тело или образ жизни, трус остаётся трусом всегда. Хоть он и кричал во всё горло, что не боится боли или смерти, но всё равно так же жалко прячется от этих двух вещей. Пошевелив кончиками пальцев, он попытался что-то нащупать рядом. Единственное, чем он мог всегда гордиться, – это собственным упрямством, ведь благодаря ему он не только до сих пор жив, но и видит некий смысл в своём существовании. Наконец он обнаружил клинок возле себя, крепко сжал его в ладони, а затем сел и посмотрел перед собой.