Мальчик поднял на старейшину свои черные глаза. Ли Сяолун отметил их глубину и проницательность. На секунду он завис, ощутив на себе некое оцепенение, а затем испугался: эти глаза будто заглядывали в его душу и видели все его секреты, которые он пытался скрыть.
— Раз проснулся, то можешь теперь сидеть сам, — он небрежно скинул малыша с рук, окунув его в воду с головой. Хи Шанг засмеялся, увидев эту сцену, – подобное было больше похоже на его друга, нежели та забота, которую он проявил вначале. Мальчик вынырнул из воды и с обидой уставился на старейшину. — Что? Не смотри на меня так. Я ведь гордый старикашка – мне не идёт образ нянечки! — Ли Сяолун фыркнул и отвернулся, пытаясь скрыть своё беспокойство, однако своими словами завёл Хи Шанга ещё больше, заставляя его безжалостно хохотать.
Яо Юншэн сел рядом со старейшиной. Хотя мальчик и смотрел на него со смущением, но от его взгляда не скрылись ни испуг, ни нервозность старейшины. Только ребёнок не мог понять, чем всё это было вызвано? Переживал ли тот за него или была другая причина? Пока Яо Юншэн пытался разгадать, остальные ученики спустились со второго этажа.
— Уважаемые глава и старейшина, мы закончили.
— Что ж, тогда заходи́те в озеро и наслаждайтесь тишиной, — вяло произнёс Ли Сяолун, а затем сел в позу лотоса и начал медитацию.
Он решил, что сейчас будет лучше всего успокоиться и получить максимум пользы от этого места. Хи Шанг, взглянув на друга, последовал его примеру, после чего то же самое сделали и дети. Вот только если взрослым подобное давалось просто и легко, то детям медитация приносила боль и дискомфорт. Впрочем, в этом ничего удивительного не было, ведь духовная энергия в этом месте была слишком концентрированная – она могла пойти на пользу телу, духу и меридианам, но ребёнку, у которого ещё даже не было сформировано Ядро, она приносила больше вреда.
— Не медитируйте, просто отдыхайте, — мягко сказал Ли Сяолун, слыша, как дети стонут от боли.
Ученики, посмотрев на старейшину, уныло сдались, только Яо Юншэн продолжил медитацию, терпя страдания. Седьмой приоткрыл один глаз и взглянул на мальчика. Он знал, что главному герою не повредит подобный опыт, но всё же наклонился и тихо прошептал ему на ушко:
— Будешь так стараться, навредишь себе. Просто расслабься – всё, что необходимо, само поглотится твоим телом.
Ребёнок вздрогнул и резко повернулся к старейшине, их лица оказались слишком близко друг к другу, а дыхание переплелось. Оба были удивлены и ошарашены, однако один был взрослым мужчиной и легко взял себя в руки, а второй, хотя и был ментально взрослее многих, всё же не сумел справиться с ситуацией и покраснел как помидор. Ли Сяолун тихо захихикал, прикрывая рот мокрым рукавом, а Яо Юншэн низко опустил голову, пряча лицо. За их поведением молча наблюдал Хи Шанг. Его губы изогнулись в дугу, а в голове зародился план будущих действий.
Ночь отступила. Лунный свет, зажигавший духовные камни, исчез, и пещеру пора было покидать. У входа их ждал учитель Лу Шан, который помог его запечатать и взялся позаботиться о детях. Когда Ли Сяолун поспешил распрощаться со всеми и сбежать к своим грядкам, Хи Шанг попросил его и Яо Юншэна остаться. Старейшина и малыш непонимающе смотрели на главу.
— Куда вы так спешите? Мы ещё не решили один важный вопрос. Мальчик, ты выдающийся талант. Быть обычным учеником – это похвально, но расточительно. Твой талант нужно направлять, укреплять и совершенствовать, поэтому нужен учитель, который будет уделять всё своё время только тебе.
Ли Сяолун посмотрел на серьёзное лицо шисюна, затем на столь же серьёзное лицо малыша и опять на шисюна. Ему показалось – его друг понял, что ребёнок пытался скрыть свои способности, но у Хи Шанга, видимо, были собственные идеи на этот счёт. «Впрочем, меня должно это меньше всего интересовать. Вот только, что я тут забыл?»
Мальчик ничего не ответил главе, лишь нахмурился, плохо скрывая своё недовольство. Хи Шанг, сообразив, что от малыша толку не добиться, обратился к шиди.
— Старейшина Ли Сяолун, ты ничего не хочешь сказать?
Тот вскинул брови, но затем быстро нацепил на лицо улыбку.
— Когда дети проходят посвящение, они не могут покинуть уже выбранную школу и вступить в другую. Однако всегда есть исключения. Как старейшина Северной Лань Хэпин, я готов дать своё согласие на переход Яо Юншэна в другую школу. Мутировавший корень молнии – это то, что встречается реже чем раз в десять тысяч лет. Само собой, ему стоит отдать всё самое лучшее.
Мальчик нахмурился, чего не скажешь о главе, ведь он ожидал подобного ответа.
— Старейшина Ли Сяолун, ты только что сам сказал «отдать всё самое лучшее». Разве Лань Хэпин не более всего подходит под это описание?