Намотав чётки на ладонь, монах больше не заботился о прошлом и о детях, сейчас ему нужно было разобраться с нахлынувшей опасностью.
— Бегите!
Детишки, являясь всего лишь юными учениками маленькой секты, ещё не успели многого узнать о мире совершенствования, но за последние полгода они резко повзрослели. Им не нужно было всё разжёвывать или напоминать дважды: как только голос монаха упал, ребята побежали не оглядываясь. Чем-то помочь ему они не могли, а вот стать обузой – легко. Они верили в дядюшку-наставника. Даже если он не победит, то без обузы в виде детей хотя бы сможет скрыться.
Обронив одно единственное слово, монах сразу же обернулся, не глядя на убегающую малышню. Недооценивать преследователей он не смел, поэтому вмиг вынул жёлтые талисманы, расписанные красной киноварью.
— Выходите и объяснитесь, — предложил он спокойно и без обычной улыбки.
Через пару секунд на горизонте показались двое юношей в чёрных ханьфу. В незнакомцах не было ничего особенного, и никто не смог бы заметить лёгкую тёмную ауру, обволакивающую их тела. Молодые люди походили на простых послушников, да вот только им не посчастливилось встретить человека с необычным чутьём, сумевшего их распознать. Незнакомцы переглянулись, а затем помчались в сторону монаха, легко мелькая между собой, будто два ветра переплетались на пути друг друга. Они были стремительны и в одно мгновение достигли цели, но монах тоже не стоял без дела. Ещё до того, как соглядатаи явили себя, он разбросал по земле с дюжину талисманов, образовывая ими круг диаметром около шести метров. Преследователи не обратили внимания на талисманы, в их руках показались треугольные кинжалы, готовые нанести необратимый ущерб своей жертве.
Увидев острые лезвия, монах слегка нахмурился и начал читать заклинание, больше похожее на мантру. Оно было не маленьким, требовалось около сорока секунд, чтобы закончить. Тактика монахов против зла была всем известна, ведь они никогда её не меняли. Сам пилигрим тоже знал о слабости этой тактики, но не переживал, ведь это была лишь малая часть из того, что он планировал сделать.
За долгие годы путешествия монах видел много зла и не единожды с ним сражался. Не каждая схватка проходила легко, и, прежде чем стать сильнее, он много раз оказывался на грани жизни и смерти. Лишь по прошествии времени, накопив силу и уверенность, монах постиг истинное учение Дао. Жизнь и Смерть, Инь и Янь, Свет и Тьма, Добро и Зло – всё это части одного целого. Ортодоксальные секты ненавидят Демонические, храмы проповедуют добро и наставляют уничтожать зло, но зло может идти во благо, а добро – во вред. Ортодоксальные божества не меньше демонических существ приносят разрушение, а демонические божества, бывает, сеют хаос для последующего мира. Когда монах это понял, он перестал поверхностно судить людей и других существ. В какой-то степени освободясь от предвзятости, тем не менее он связал себя по рукам и ногам, став эгоистичным монахом, который делал, что хотел. После долгого наблюдения он узнал, что тёмная и злая энергия – не одно и то же. Он легко распознавал в людях тёмную энергию, но больше не считал её злой. Свет и Тьма – это истоки мира, по сути своей они не могут быть хорошими или плохими, а вот злая энергия может быть любого рода и формируется она не от Дао, Мира, Небес или Ада, а от человеческих эмоций.
Юноши атаковали монаха с двух сторон. Он легко ускользнул от ударов, не сбивая дыхания и продолжая монотонно читать заклинание. Нападавшие были ловки и сильны, они знали, что им нужно нанести большой урон в минимальные сроки, поэтому не останавливались ни на мгновение. Вначале монах успешно уклонялся, но незнакомцы зажимали его всё больше, и в какой-то момент ему пришлось поднять руку, обмотанную чётками, чтобы не пропустить особо каверзные удары. Стоило треугольному клинку войти в контакт с чётками, как раздался глухой звук и появилась пара серебристых искр.
В отличие от культиваторов монахи не считались божествами. Они преподносили себя как верующие и преклоняющиеся Небесам, желающие постичь Дао. В сущности, и заклинатели, и монахи были культиваторами, но они никогда этого не признавали и настаивали, что их учения и способы прийти к величию – разные. Заклинатели полагались на оружие, веря, что только с ним можно добиться истинных высот в приобретении великой силы. Монахи же совершенствовали тело, изучая боевые искусства, поэтому большинство из них были крепкими здоровыми мужчинами. Они оборачивались головной болью, когда дело доходило до битвы в ближнем бою, – скользкие и раздражающие, словно угри на разделочной доске. И чем дольше монах жил, тем проблемнее становился. Именно поэтому многие заклинатели как с ортодоксального, так и с демонического путей начали изобретать техники по преображению духовной энергии в материальные объекты. Только после этого силы между заклинателями и монахами уравнялись.