Прознав, что Хи Шанг переехал на Северную Лань Хэпин, все жители секты превратились в стрекочущих сорок. Главный вопрос сплетен заключался в том, какие отношения связывают главу Хи и старейшину Ли? Не выдержав натиска со стороны остальных, учитель Лу Шан был вынужден отправиться разведать обстановку. Как только взобрался на вершину, он почувствовал, что попал в рай. Здесь оказалось настолько свежо и прохладно, что цель его визита не только сразу же забылась, но тут же и поменялась.
— Старейшина Ли, моё уважение к вам столь сильно, что я не сумел справиться со своими чувствами и захотел выразить их действиями. — Ли Сяолун с подозрением покосился на учителя, но решил подождать и выслушать его. Лу Шан осторожно подбирал слова, чтобы не обидеть старейшину, но вместе с тем и суметь заинтересовать: — Недавно я много думал и понял, что ваш ученик очень разумен. Мне хотелось бы преподнести ему подарок в виде редких исторических книг и собственного времени для углубления знаний вашего ученика. При́мете ли вы мои искренние чувства?
Старейшина взглянул на Яо Юншэна, который приподнял голову и заинтересованно слушал учителя Лу. Ударяя указательным пальцем о стол, мастер сопоставлял все «за» и «против» его предложения. В итоге он не нашёл в нем ничего странного, решив, что для Яо Юншэна будет хорошо позаниматься с кем-то, ведь сам он мало того ничего не смыслил в истории, так ещё и не горел желанием исполнять роль наставника. Вот только если бы он знал, к каким последствиям приведёт его решение, то выгнал бы учителя Лу пинками с пожеланием никогда не возвращаться.
— Хорошо.
Услышав утвердительный ответ, Лу Шан просиял от счастья.
— Тогда я мигом сбегаю за книгами и сразу же вернусь!
Ли Сяолун впервые видел, как тот бежал во всю прыть, и, неловко коснувшись кончика носа, подумал: «Не знал, что Лу Шан столь сильно меня уважает». Спустя треть часа учитель вернулся с кипой книг. С того момента возле хижины старейшины появился ещё один навес и ещё один постоялец…
Лу Шан проявлял такое рвение, показывая всю страсть и ответственность своих слов, что превратился в настоящего учёного тирана, нещадно вбивающего знания в голову маленького ученика. С рассвета и до заката он выпускал Яо Юншэна из-за стола, только чтобы поесть, всё остальное время заставляя заниматься. А после захода солнца, освободив малыша от занятий, стелил на землю покрывало и тихо нежился, наслаждаясь прохладой. Сначала Ли Сяолун думал, что наставник одержим своей работой, но спустя пару дней понял, что и его, и его подопечного просто использовали. Когда старейшина пытался отправить его со своей территории, тот жаловался, что обучение Яо Юншэна забирает много энергии и он не в состоянии спуститься с вершины, поэтому ему ничего не остаётся, кроме как отдыхать на этом самом месте. Даже зная, что это всё оправдания наглого учителя, Ли Сяолун ничего не мог с этим поделать. В итоге, чтобы не тратить на него силы, он решил игнорировать присутствие Лу Шана. Всё же, хоть тот и использовал столь низкий способ, чтобы спрятаться от жары, он хорошо старался в роли учителя истории, поэтому старейшина был ему даже немного благодарен и надумал закрыть глаза на его скрытый мотив.
Пропажа учителя Лу произвела в школе Северной Лань Хэпин очередную вспышку слухов. Уроки истории отменили на неопределённый срок, и по этому поводу ученики испытывали как радость, так и злость. Радовались, потому что теперь, в такую жару, им не приходилось тесниться в душном классе и у них появилось больше свободного времени, а злились оттого, что учитель Лу уделял всё своё внимание новому личному ученику старейшины Ли Сяолуна, вообще не спускаясь с вершины, даже ночью. Их распирало от злости, зависти и негодования. До сих пор все считали, что Яо Юншэн слишком бездарен, чтобы быть единственным личным учеником талантливого Ли Сяолуна, а теперь ещё и учитель Лу Шан занимался с ним персонально.
Обстановка усугубилась настолько, что воздух, казалось, накалился ещё больше и вышел на новый уровень жары, способный трещать и взорваться в любой момент. Жалобы сыпались со всех сторон, и под новый натиск возмущений попал Юй Вэйдун. Сначала управляющий вежливо отправлял из своего дома и учеников, и учителей – подобное поведение жителей Северной Лань Хэпин было для него ново, – но далее человек, привыкший всё держать под контролем, начал терять терпение. Однажды в определённый день у дома Юй Вэйдуна собралось больше десяти учителей, требуя, чтобы управляющий дал им отпуск. Но кто таким был управляющий? Даже глава секты и старейшины работали – так как могли позволить себе отпуск обычные учителя? Это было вне власти управляющего. Однако учителя не сдавались, поэтому Юй Вэйдуну пришлось пойти на уступки.