— О, ученик Ха, ты соизволил навестить меня? Что ж, проходи, чувствуй себя как дома, — размеренно произнося слова, он пригубил слегка терпкий освежающий напиток. Мысленно Ли Сяолун хвалил себя за находчивость, изобретательность и благородство. С приходом Ха Жуна он ощутил в полной мере, что значит быть начальником: хорошо, когда работа делается кем-то, в то время как сам можешь безмятежно пользоваться результатами.
— Старейшина, у этого ученика для вас новости.
— М-м, говори.
— Этот ученик нашёл себе замену.
— Какую замену? — брови Ли Сяолуна слегка нахмурились, но глаза по-прежнему были прикрыты – он боялся, что если откроет их, то утратит чувство блаженства.
— Быть вашим рабом… — проворчал юноша себе под нос, но громче добавил: — Помогать вам с документами.
— Не одобряю.
— У этого ученика есть разрешение главы.
— Что? — резко распахнув глаза, Ли Сяолун выпрямился и прокричал: — Ах, этот мерзкий старикашка, он меня предал! Кого ты нашёл? Показывай быстро! — Вся расслабленность прошла мгновенно, он недовольно уставился на Ха Жуна.
— Кхе, этот ученик талантлив, терпелив, добропорядочен, вежлив, учтив…
— Хватит, ближе к теме!
— В общем-то, вы уже знакомы, — Ха Жун отошёл немного в сторону, представляя очаровательное создание, скрывающееся в его тени.
— Старейшина Ли Сяолун, ученик Яо Юншэн готов служить вам, — мальчик грациозно сложил руки перед грудью и слегка склонился.
Ли Сяолун остолбенел… он совершенно не этого ожидал!
— Что? Как?.. — мастер обессиленно опустил плечи.
— Этот ученик будет стараться и не посрамит ваше имя! — глаза ребёнка ярко сияли, будто он прошёл сквозь пустыню и наконец-то достиг оазиса.
— Не-е, забудьте… я уж лучше сам как-нибудь справлюсь, — Седьмой вяло помахал рукой, опустошённо склонив голову вбок. «Вот так моя новая блаженная жизнь и закончится?» — угрюмо подумал он про себя.
Резкая смена настроения старейшины не скрылась от учеников. Ха Жун уже привык к подобным выходкам Ли Сяолуна, поэтому списал это на очередную игру, с помощью которой тот вечно давил на его жалость. Яо Юншэн же воспринял ситуацию тяжелее: он всё принял на свой счёт, не понимая, почему старейшина так сильно недоволен его кандидатурой. Была ли у него какая-то проблема?
— Если старейшина так говорит, тогда и с этим он справится, — Ха Жун поднял с пола коробку со свитками и поставил её на белый нефритовый столик.
— Ученик Ха, я тут подумал… не дано мне быть старейшиной, да?
Ха Жун не заметил подвоха в словах Ли Сяолуна, поэтому бессердечно хотел избить его следующими словами:
— Рад, что вы это осознали.
— Ты прав, ты всегда прав, о мой верный помощник! А раз так, настало время мне уйти на покой. Где мой духовный колокол? Надо связаться с главой и подать в отставку! — старейшина вскочил на ноги и рванул к хижине, не прекращая кричать. — Ученик Ха, я иду с тобой в путешествие! Вместе веселее и не пропадём!
Когда юноша услышал последние слова Ли Сяолуна, по его позвоночнику прошёлся мороз. С ним – в путешествие?! Ни за что!
— Старейшина! Этот ученик был неправ! Этот ученик просит прощения! О, вы самый великий, самый достопочтенный и самый благородный старейшина, которого видела эта гора! Измените решение, без вас тут всё пропадёт! — Ха Жун кинулся вдогонку, намереваясь отнять у мастера духовный колокол любой ценой и предотвратить надвигающееся падение в ад.
В хижине разразилась война. Яо Юншэн слышал, как бьются вещи, а также истерические крики обоих участников. Его глаза потемнели. Мальчик понимал, почему старейшина отказался брать его в ученики, – на то были причины. Он даже мог сообразить, почему старейшина убедил главу взять его к себе в ученики. Но почему этот человек так сильно избегает его сейчас, не желая даже видеть в роли помощника, постичь не мог. В его душе начало зарождаться упрямство. Чем больше старейшина пытался избежать его, тем больше Яо Юншэн хотел быть ближе к нему. В какой-то момент он решил перестать быть подозрительным и полностью опровергнуть все слухи, что ходили вокруг старейшины.
Спустя долгое время мастер и помощник, потрёпанные, вышли из хижины.
— Сядьте! — приказал Ли Сяолун, занимая своё место в кресле. Ха Жун не стал спорить, у него больше не было сил, он безропотно сел на один из трёх свободных стульев. Яо Юншэн немного помедлил, но всё же послушался. — Ученик Яо, ты не можешь быть моим помощником, — возвращая свой надменный вид, мастер прямо сказал ребёнку свои мысли.
— Старейшина…
— Нет. И всё на этом. Я не могу позволить такому таланту, как ты, проседать за пыльной работой.