— Шиди, что это за гадость?! Ты отравить меня хочешь?!
— Пф! Если не нравится мой чай, то и не пей. Тебя не приглашали, чтобы потом ты ещё и не удовлетворён был! — Взгляд Ли Сяолуна гордо блеснул победой – не зря он постарался с вечера намешать этот «особенный» чай.
Хи Шанг хотел выразить своё возмущение, но решил закрыть рот и молчать. Характер его шиди изо дня в день не становился лучше, но с этим можно было мириться, а вот с его ухудшающимся вкусом надо было что-то делать. Глава отставил пиалу в сторону и сжал кулаки. «Я обязан изменить вкусы своего шиди! Сегодня же прикажу доставить ему наилучшие чайные листья!»
Вскоре после этого показался Цжу Цзяньпин, его лицо было спокойным и отчуждённым, но взгляд мог прожечь дыру.
— Старейшина Ли Сяолун, я не вправе указывать другим старейшинам, как следует обучать учеников, но иногда пряник лучше кнута.
Ли Сяолун вновь натянул на лицо улыбку – даже если бы он был супертолстокож, то не смог бы не заметить этого прожигающего душу взгляда. Ему не было чем себя защитить, зато он мог подобным ударом поделиться с другим человеком, что он, впрочем, и сделал. Ли Сяолун вложил все свои убийственные мысли, приправив их осуждением, во взгляд, который направил на Хи Шанга. Бедный глава чуть со стула не упал! Ему вдруг показалось, что он в самом деле виноват во всех бедах, происходящих в мире.
— Старейшина Цжу Цзяньпин, благодарю за совет и приму его к сведению. Скажите, как состояние Яо Юншэна?
Цжу Цзяньпин внимательно посмотрел на Ли Сяолуна, после чего остался доволен. Кажется, его слова не только дошли до ушей получателя, но и могут быть обдуманы.
— Тело и меридианы этого ребёнка обезвожены. Этому послужило множество факторов: недоедание, недосыпание, чрезмерные перенапряжения, психологическая нагрузка и другое. Удивительно, что он раньше не заболел.
— Старейшина, есть ли у вас решение?
— Ничего сложного. Избавьте его от всех вышеперечисленных неблагоприятных условий, дайте отдохнуть и организуйте сбалансированное питание. А ещё нужно давать ему вот это лекарство, — старейшина достал из кольца широкую банку с серо-бурой жидкостью, объемом около трёх литров и вручил Ли Сяолуну.
— Благодарю, старейшина Цжу Цзяньпин.
— Если на этом всё, тогда я откланяюсь, — целитель попрощался и элегантно покинул гору.
Ли Сяолун спрятал банку в пространственное кольцо, а затем обернулся к Хи Шангу. Сейчас их было только двое, настало время серьёзно поговорить.
— Шисюн, разве я не просил тебя позаботиться об этом ребёнке?
— Эм, шиди… я не виноват!
— Правда? Тогда это я виноват?
— Нет, я не это хотел сказать…
— Не хочу слушать твои оправдания. Посмотри, к чему привела твоя некомпетентность!
Седьмой вымещал свою злость на главе, притом что некомпетентен в этом вопросе был именно он. Но кто признает собственные ошибки?
— Шиди, прости!
— Мне не нужны твои извинения. Просто разберись с этим!
Настала неловкая тишина. Хи Шанг не спешил отвечать, так как ему нечего было сказать, он лишь смущенно смотрел на друга словно провинившийся щенок. Эта ситуация и злила, и умиляла старейшину, в итоге виноватое милашное лицо его шисюна сделало своё дело – Ли Сяолун пошёл на мировую.
— Говори.
— Шиди, есть некоторые правила, которые даже я не в силах переступить.
— Ближе к теме.
— Я сделал всё возможное, чтобы Яо Юншэн захотел стать моим учеником. Я предоставил ему лучшее место в своей резиденции, материалы, драгоценности и даже сокровища! Но…
— Что «но»? — старейшина нахмурился.
— Но он отказался, заявляя, что ты единственный человек, которого он готов принять, как своего лаоши.
— Что за бред?
— Я не знаю, что им движет, но он был весьма настойчив в своём решении. Поэтому я был бессилен. Даже как глава секты я не могу заставить ученика чужой школы стать моим учеником без его согласия. Ты же знаешь, когда ребёнок проходит посвящение, то он полностью принадлежит определённому учению. Чтобы перейти с одного Пика на другой и сменить учение, нужно согласие двух старейшин и ученика. Если кто-то из них против, то высшее правило входит в силу и его нельзя изменить.
— Тц, этот ребёнок слишком проблематичный. Я не возьму его в ученики, это даже обсуждаться не может, но и оставлять его на Лань Хэпин тоже нельзя.
— Он тебе так сильно не нравится?
— Дело не в этом…
Ли Сяолун помрачнел, вглядываясь в тёмный горизонт. Не то чтобы Яо Юншэн ему не нравился – он был довольно хорошим и милым ребёнком, – но проблема заключалась в его происхождении. Седьмой хотел прожить беззаботную жизнь, пусть даже она и была бы короткой, но если он возьмёт в ученики главного героя, то все его мечты разом разрушатся, ведь главный персонаж и есть самая большая засада в его жизни. Это записано каноном и пересмотру не подлежит.