— Я подлечил твои раны, а теперь ухожу.
Он взмахнул рукавом и поспешил удалиться, в то же время мальчик всё ещё пребывал в состоянии гипноза. Он сумел прийти в себя, только когда старейшина скрылся из вида.
Яо Юншэн дотронулся до своего лица, на котором всё ещё ощущал легкое прикосновение ледяных пальцев, а затем склонил голову. После сегодняшнего дня он ещё больше захотел стать учеником этого человека. «Если вы откажетесь, старейшина Ли Сяолун, тогда я буду вынужден вас заставить», — думал мальчик, уходя в тень деревьев.
Примечания:
"Маленький театр".
Сюй Айминь (наставляя ученицу перед Яо Юншэном). Ты должна порхать как бабочка и жалить как пчела.
Яо Юншэн (на турнире, ломая руки ученице). Не люблю мутантов. (Сосредоточенно). Сломаем жа́ло – вот теперь ты бабочка.
Глава 13. Подозрения усиливаются
Второй день турнира проходил по тому же расписанию, что и первый. Седьмой был слишком напуган вчерашними, полными слез, жалкими глазами Яо Юншэна, он всё никак не мог выкинуть из головы маленького страдальца и чувствовал: что-то здесь неправильно… Главный герой из веб-новеллы не был человеком, который так легко лил слёзы. С их знакомства прошло не более года, за это время они довольно редко пересекались, а он успел уже дважды лицезреть подобную сцену. Его интуиция подсказывала, что всё это не к добру. Седьмой начал подозревать, что главный герой раскрыл его слабость, и эта мысль не давала ему покоя.
Мальчик был ещё в начале своего пути, мал, слаб и беспомощен, но не глуп. Во всяком случае, Седьмой отказывался в это верить, потому что понимал: если будет считать иначе, то в будущем очень сильно пожалеет. Увы, но, кроме как подозревать и опасаться, ничего большего он сделать не мог. Седьмой знал, что не в силах расслабиться, пока не сплавит Яо Юншэна в руки шисюна. Эта была разумная мысль и самая безопасная для него. Он решил, что лучше прекратить видеться с главным героем немного раньше, чем ждать момента, когда может наступить слишком поздно. Когда Седьмой пришёл к этому заключению, на душе стало гораздо спокойнее.
Все в секте знали, что Ли Сяолун не берёт личных учеников, поэтому старейшина пренебрёг своими обязанностями и на второй день не покинул до́ма, чтобы присутствовать на турнире. Именно поэтому он не сразу узнал, что на арене разразилась страшная битва, участниками которой стали ученики его школы. В тот день было много криков, много крови, а также боли. После шокирующей сцены все зрители ещё долго не могли прийти в себя. Конечно же, Ли Сяолун не предполагал ничего подобного и весь день провёл, возясь с излюбленными грядками. Лишь когда солнце неуклонно начало стремиться за горизонт, к нему явился учитель Лу Шан с несколькими учениками постарше.
— Старейшина Ли Сяолун, случилось нечто шокирующее!
Лениво подняв от земли чумазое лицо, Ли Сяолун улыбнулся.
— Учитель Лу, что такого серьёзного могло произойти, о чём вы лично пришли мне сообщить?
— Во время турнира два ученика нашей школы жестоко подрались, их состояние находится в полушаге от загробной жизни, — Лу Шан говорил спокойно и не спеша, но складка между его бровей обличала учителя в том, что его внутренний мир вовсе не был столь безмятежен.
Седьмой вскинул брови. Зачем так сильно беспокоиться о случившемся на арене? Ведь в этом мире, мире боевых искусств, даже для сражений между детьми было вполне нормально доходить до предсмертного состояния. Лу Шан посмотрел на бесстрастное лицо старейшины и понял, что тот совершенно не понимает ситуацию.
— Ещё никогда такого не было, чтобы два ученика одной школы хотели убить друг друга. Это неправильно! А что самое главное, это позорит славное имя Северной Лань Хэпин!
Седьмой свёл брови вместе – он не понимал, в чём проблема. Заключалась ли она в том, что ученики серьёзно пострадали, или же в каком-то непонятном позоре? Эта была не его вина, ведь он вырос совершенно в другом обществе, с абсолютно другим взглядом на мир. То, что для него ничего не значило, в этом мире могло считаться серьёзным преступлением. Седьмой тяжко вздохнул: хоть он и не понимал ситуации, но для других, видимо, она была серьёзной. Ему стоит проявить участие, иначе он может наступить на собственную мину под названием «невежество».
— Учитель Лу, проводите меня, — Ли Сяолун щёлкнул пальцами и в тот же миг преобразился – из чумазого оборванца вдруг стал возвышенным бессмертным.