Лу Шан довольно посмотрел на старейшину и кивнул головой, после чего поспешил спуститься с горы. Ли Сяолун лениво шествовал за ним, а следом плелись ученики. По дороге он начал обдумывать, что могло такого особенного произойти и что ему с этим делать. В сущности, ему совершенно безразлична вся эта ситуация, но беспокоило то, что её нужно как-то решать.
Стоило им спуститься с горы, как Лу Шан сразу же запрыгнул на меч и направился в сторону Пика Цзылюцзинь. Наблюдая эту сцену, Ли Сяолун сокрушенно заплакал в душе и прикусил губу – по-видимому, ему сегодня не избежать головокружительного полёта. Скорбя всем сердцем, он призвал свой меч и сел на него. Ученики провожали своего старейшину странными взглядами, в то время как у того не было сил думать об этом – он взлетел, захлебываясь горьким комком слёз.
Спустя двадцать минут Ли Сяолун прибыл на место и с радостью воссоединился с землёй. Лу Шан уже ждал его, но, заметив необычную позу старейшины, почувствовал, что видел сегодня нечто более позорное, чем недавнее происшествие на арене. Однако он уже успел насмотреться на странности в последнее время, поэтому лишь устало вздохнул и поспешил вглубь Пика Цзылюцзинь. Ли Сяолун направился вслед за ним. В этот раз он легче перенёс полёт и быстро пришёл в себя. Он даже остался доволен собой – его тренировки не проходят даром. Вскоре они добрались до величественной пагоды, где их встретил Хи Шанг.
— Шиди, ты пришёл.
— Шисюн, что за ситуация? Меня вырвали с вершины и притащили сюда, а у меня, между прочим, было важное дело!
— Ты ещё и шутить можешь сейчас? Шиди, твои ученики чуть не убили друг друга. Если бы я вовремя не отреагировал, то мы бы теперь не в медицинскую комнату направились, а в зал траура.
Ли Сяолун нахмурился, но решил промолчать.
На самом деле по поводу случившегося он не чувствовал совершенно ничего, кроме негодования. Это был всего лишь его сон!.. Хоть многое тут и выглядит естественно и реально, но он мог отстраниться от этого и понять, где настоящая истина. Взять, к примеру, все странности, которые он совершил в последнее время. Да при нормальных обстоятельствах его уже давно должны были заключить под стражу и провести ритуал изгнания злого духа! Седьмой хоть и старался поддерживать образ прежнего Ли Сяолуна, но нужно быть совершенно слепым и дурным, чтобы не почувствовать разницы. Он даже не будет упоминать так называемую «амнезию». Только идиоты поверят, что потеря памяти меняет человеческие привычки. Из-за всего этого Седьмого совершенно не интересовали неизвестные ему жизни. Может, в реальности он и начал бы переживать за маленьких деток, пусть даже и не зная их, но тут совсем другое дело. В его мыслях они просто не существуют, ведь они нереальны! Тем более он ничего не видел. А то, что он не видит, не может его задеть. Увы, но во всей этой убеждённости были также и свои лазейки.
Войдя в медицинскую комнату, мужчины увидели лежащих на двух кроватях очень бледных детей, вызывающих жалость своим болезненным видом даже у бессердечного человека. Что уж говорить о Седьмом, который никогда не хвалился железным сердцем? Всё стало ещё хуже, когда в одном из детей он признал Яо Юншэна. Седьмой почувствовал, как его грудь сжимается в тяжёлых тисках, и практически перестал дышать. Чтобы иметь возможность взять себя в руки, он прикрыл глаза и прикусил до боли губы. Это помогло немного остудить разум, вследствие чего он начал убеждать себя, что всё это всего лишь сюжет его сна, всё нереально и что главный герой не может умереть. Эти мысли имели прекрасный эффект! Ли Сяолун открыл глаза и обычно улыбнулся, в его взгляде была небольшая жалость, но не более того.
— Как их состояние? — поинтересовался он.
Хи Шанг всё время внимательно наблюдал за реакцией своего шиди. Сначала ему показалось, что тот был в состоянии душевной паники, когда увидел Яо Юншэна. Но это длилось меньше секунды, и когда Ли Сяолун моргнул, то был уже слишком спокоен. Хи Шанг сморщил брови, однако быстро пришёл в себя и вернул обычное выражение лица. Ли Сяолун был напряжён с того момента, как вошёл в комнату, а когда он напряжён, его внимание в разы усиливалось. Поэтому лёгкое недоумение шисюна не могло от него скрыться, даже притом, что Хи Шанг никогда прямо на него не смотрел. Ли Сяолун почувствовал что-то неладное, но не смог уловить это мимолётное ощущение. И всё же в его сердце появилась подозрительность. Он не мог сказать, от чего она пробудилась, но она заронила непонятное зерно сомнения. Тем не менее, заметив странности друг друга, эти двое продолжали вести себя как обычно.