Всё это время Яо Юншэн не смел сводить со старейшины взгляд, ему казалось, что расслабься он немного – и его сожрут. Увы, но после того как Ли Сяолун вывел свою холодную Ци из тела Яо Юншэна, он больше не обращал на того внимания. Мальчик был удивлён, что ничего не произошло, но не смел вздохнуть с облегчением, даже когда старейшина провёл подобную процедуру и с Дун Тяньвэем.
Закончив то, что начал, Седьмой безразлично прошёл к выходу и исчез за закрытой дверью, оставив главного героя пребывать с необъяснимыми чувствами, которые мальчик не мог понять самостоятельно: он испугался и засомневался в человеке, которого больше всего хотел видеть своим лаоши.
Как только Ли Сяолун покинул комнату, его встретил Лу Шан.
— Учитель Лу, решите, какое наказание стоит применить к детям, а потом сообщите мне.
— Но старейшина…
— Это приказ, не заставляйте повторять.
— Как вам будет угодно, — Лу Шан склонил голову, а мастер поспешил уйти.
Учитель странно посмотрел в спину уходящего, а затем последовал за лекарями в медицинские покои. Зайдя внутрь, он увидел, что Яо Юншэн очнулся. Он сразу же разозлился на этого бездарного ученика, но видя, как лекари суетятся возле него, сдержал свой гнев. В уме он задавался мыслью, как же наказать этих учеников. Сначала он хотел очень жестоко с ними поступить и отправить во внешнюю область, но видя слабый, жалостливый вид мальчика, сжалился, думая, что работы в поле будет достаточно.
Яо Юншэн не понял, что избежал суровой кары учителя, он смотрел на дверь и думал, как ему быть дальше. Стоит ли согласиться стать учеником главы? Эта возможность была очень хорошей, так же как и сам человек. Но как только он об этом подумал, на глазах сразу же появилась поволока влаги. Мальчик сжал зубы и закрыл глаза, мучаясь разными мыслями. Спустя несколько минут он провалился в тревожный сон.
Тем временем Ли Сяолун добрался до своей хижины. Неловким движением взъерошив свои волосы, он вошел в комнату и остановился. Седьмой много думал, и это ему не нравилось. Почему он должен опять так много думать? Всю его жизнь ему только и приходилось, что думать: думать, как жить, думать о деньгах, думать о здоровье и думать о том, как наслаждаться жизнью. Постоянно одно и то же! Теперь он думает ещё и во сне! Это была привычка или наказание? Это раздражало.
Ли Сяолун сел посреди комнаты и скрестил ноги в позе лотоса. Впервые за долгое время он занялся медитацией – это был неплохой способ успокоить свой разум и нахлынувшие эмоции. Он поглощал духовную энергию с горы, проводил её по меридианам, преобразовывая в свою Ци, и мягко, слой за слоем, укладывал в дантьяне. Там было много свободного места: сколько бы Ли Сяолун не впитывал и не перерабатывал духовную энергию, этого казалось мало, будто в его дантьяне была щель, добравшись до которой, Ци медленно просачивалась и рассеивалась.
Седьмой погрузился в процесс, желая ничего больше не замечать. Время за медитацией проходило незаметно. Думалось, он только закрыл глаза, а в следующий миг его уже потревожили.
— Шиди, скоро начнётся турнир.
Ли Сяолун медленно открыл глаза и увидел улыбающегося Хи Шанга. Старейшина хотел пропустить последний этап турнира, но уже заранее подозревал, что у него это не получится, – появление Хи Шанга перед ним подтвердило его догадки. Впрочем, Седьмой не стал сопротивляться. Стоило ему очистить свои мысли, как он уже понял, что ему надлежит делать дальше. С самого начала он хотел путешествовать, поэтому пора было осуществить свои желания. Мягко улыбнувшись, Ли Сяолун встал.
— Пойдем.
Хи Шанг был слегка удивлён. Он предполагал, что ему придётся долго уговаривать шиди, но тот вновь поступил непредсказуемо. Внешне Хи Шанг не проявил никакого удивления, лишь широко улыбнулся в ответ и похлопал друга по плечу. Ли Сяолун слушал, как шисюн болтает, а сам отвечал лишь вежливой улыбкой, совершенно его игнорируя.
Полёт на мече вновь доставил ему беспокойство, но на третий день ситуация оказалась ещё лучше. Седьмой даже начал думать, что в скором времени сможет полёт переносить стоя.
Подходя к арене, мужчины разошлись. Ли Сяолун дошёл до своего места и поприветствовал Ли Цзиньхуа. Девушка любезно улыбнулась и ловко выставила на столик чайный сервиз.
— Геге, я приготовила для тебя чай.
— Цзецзе, ты умеешь поднять мне настроение, — учтиво ответил брат и потянулся за пиалой с золотистой жидкостью.
Сначала он был просто вежлив по отношению к сестре, но, попробовав вкусную, умеренно терпкую, с лёгким цитрусовым ароматом жидкость, почувствовал, как его состояние действительно улучшилось, лицо немного расслабилось, а уголки губ слегка опустились. Седьмой всегда был из тех людей, которые старались скрыть свои недостатки разными способами. Внутренняя неудовлетворённость относилась к этим недостаткам.