Этот демон в душе мальчика не переставал нашёптывать, стремясь воспользоваться его сомнениями. Он говорил: «Ты всегда страдал, так зачем страдать дальше?» Яо Юншэн соглашался: «Да, я страдал…» Демон продолжал шептать: «Ты заслужил хорошее обращение». Мальчик вновь соглашался: «Да, я заслужил…» Подстёгивающий голос не унимался: «Тогда сдайся! Больше не нужно страдать». Яо Юншэн уже хотел сдаться. Всё это было от большой неуверенности в себе и в людях…
Мальчик увернулся от прилетевшего удара, сбивая дыхание, а затем взглянул на трибуну, где сидел Хи Шанг. Глава внимательно следил за боем, его лицо было серьезным и слегка обеспокоенным. Яо Юншэн чувствовал, что тот на самом деле беспокоится о нём, но почему же его это не радовало? Вновь в его сторону прилетел удар, заставляя отпрянуть назад и сбиться с ног. Он на долю секунды взглянул на своего противника, на лице которого была ухмылка.
Казалось, он совершенно не видел в Яо Юншэне соперника, а только игрушку, с помощью которой он показывал своё великолепное представление. Яо Юншэн споткнулся и упал на спину, его взгляд сам переместился в сторону старейшин Ли.
Ли Цзиньхуа и Ли Сяолун были похожи как две капли воды. Вот только мальчик понял, что на самом деле они совершенно разные. На лице Ли Цзиньхуа была довольная улыбка, а её брови высокомерно приподняты. Чёрные глаза под тонкой линией бровей выражали презрение и удовольствие. Ли Сяолун, напротив: хоть его улыбка и была похожа на улыбку Ли Цзиньхуа, но в ней не было насмешки, она выглядела свободной и умиротворённой. Высокие тонкие брови также были приподняты, выражая высокомерие своего хозяина, но это высокомерие не было направлено на слабых и жалких, оно скорее выражало отрешение от всего земного. А глаза – словно тёмное звёздное небо… Но в них Яо Юншэн не чувствовал больше той мимолётной привязанности, как раньше. Старейшина смотрел на него и словно не видел, в его глазах читалось глубокое равнодушие. Яо Юншэн плотно сжал губы и увернулся от очередного удара, прокатившись по площадке. Ему не нравился этот равнодушный взгляд.
Демон продолжал шептать: «Сдайся!» — и Яо Юншэн готов был это сделать. Тогда он заживёт хорошей жизнью, но будет ли он доволен? Равнодушный взгляд старейшины, а также его свободная улыбка останутся далеко позади. Яо Юншэн всё ещё помнил тот неизвестный ему взгляд и совершенно новое, более жестокое, лицо Ли Сяолуна. Он боялся. Это нормально бояться, когда ты видишь нечто неизвестное ранее. Его слишком часто унижали по жизни, оскорбляли и использовали. Он стал тем, кто постоянно опасается всего, что видит. Это тоже нормально. И всё же, хоть он и боялся того неизвестного, его сердце хваталось за нечто, уже прижившееся в нём. В памяти начали мелькать разные игривые образы Ли Сяолуна: вот в его глазах мелькают насмешки, когда он пьёт чай; вот он раздражённо ворчит на него, пытаясь спровадить из дома; вот он беспокойно смотрит на него, когда поит горьким лекарством. Неожиданно в воспоминаниях всплыл образ нежности в глазах старейшины, когда мальчик пытался разобраться в свитках, полученных от Ха Жуна, а затем тот жутко злой взгляд в пустоту, когда Яо Юншэн приоткрыл глаза после серьёзного ранения, и наконец, это нынешнее полное равнодушие звёздного взора, направленное сквозь него.
Яо Юншэн с трудом встал, получая сильный удар в живот, заставивший его сделать несколько шагов назад. Этот удар пришёлся как нельзя кстати, выводя мальчика из долгих и бесполезных раздумий. Он сплюнул кровь на землю, а затем посмотрел на своего противника.
— Ты стоишь у меня на пути! — дерзко прошипел он, уклоняясь от очередного удара.
«Какая разница, что будет дальше? Хуже уж точно не будет». Яо Юншэн больше не колебался, он собрал все силы воедино и начал контратаковать. Его противник изначально был слабее, поэтому Яо Юншэну не составило труда перенять инициативу. Всё намного проще, чем могло показаться: если избавиться от неуверенности, то и страх исчезнет. Первое впечатление всегда самое правильное. Яо Юншэн вспомнил слабость Ли Сяолуна, которую сумел случайно выявить, и схватился за мысль, что старейшина не может быть плохим человеком – плохие люди не боятся чужих слёз. Яо Юншэн был слишком долго ограничен своей неуверенностью, проводя множество дней и ночей в страхе. Он решил больше не сомневаться в собственном выборе. Он должен победить и получить мастера, которого сам хочет!
Взгляд Яо Юншэна запылал, он больше не колебался, заставляя своего противника отступать и защищаться. Люди с трибун ненадолго затихли, а потом гул возобновился с новой силой. Неожиданно ситуация на арене изменилась и победа неукротимо начала приближаться к щуплому и бледному мальчику. Седьмой слегка поджал губы, сдерживая усмешку. «И почему я не удивлён?» Он с самого начала был уверен в победе Яо Юншэна. Как говорится: вы можете сомневаться в ком угодно или в чём угодно, но никогда – в главном герое. «Если я когда-либо подумаю, что Яо Юншэн может умереть, пусть меня ударит молния, приводя в здравие». На последней мысли бой закончился славной победой Яо Юншэна. Он избил своего противника чисто духовной силой, даже учитывая её нестабильность и малое количество.