Если бы Седьмой узнал о подобном, он бы долго ругался на этот мир, указывая на неправильные ситуации. Увы, но он не знал. Сейчас его больше всего беспокоило, что Яо Юншэн побеждал. Потребовались долгие три минуты, прежде чем раздался гонг и объявили победителем ученика Северной Лань Хэпин. Седьмой смотрел на арену, не смея отвести взгляда. Он не мог принять этой победы! Глупой победы! Девочка явно была искуснее мальчика, так как так получилось, что Яо Юншэн смог сломать ей руку, а потом полностью изменить ход сражения в свою пользу? Перед его глазами до сих пор мелькали сцены, как главный герой безжалостно атакует ногами и выкидывает девочку за границы ринга! Это было разумно с их разницей в силе, но столь ирреально…
Яо Юншэн вновь бросил взгляд в сторону старейшины, и Седьмой почувствовал холодок на шее. Этот ребёнок всё больше и больше пугал. И почему мальчик постоянно смотрит на него? Будто палач на свою жертву… Понимая, что это разыгралось его воображение и ничего подобного нет и быть не может, тем не менее он хотел ещё больше сопротивляться взгляду чёрных, словно сама тьма, глаз.
Скоро объявят финальный раунд, и Ли Сяолун решил, что пора бежать. Он осторожно осмотрел других старейшин, после чего лениво потянулся и как бы невзначай тихо произнёс:
— Скучно.
Ли Цзиньхуа взглянула на брата и слабо улыбнулась.
— Геге, турнир уже скоро закончится.
— Знаю. Поэтому и скучно. Раз уж всё равно конец, ничего страшного если я уйду сейчас.
— Ты не хочешь увидеть сражение своего ученика?
Ли Сяолун высокомерно взглянул на сестру и с пренебрежением ответил:
— Кто мой ученик? Меня это не касается.
— Тогда мне тебя проводить?
— Хех, куда вы собираетесь?
Ли Сяолун вздрогнул и оглянулся. У входа стоял симпатичный рыжеволосый юноша. Хотя Седьмой впервые встретился с этим человеком, но он знал, кто это, запомнив его ещё в то время, когда читал роман «Этому герою в любом случае суждено почернеть». Линь Цюши, старейшина Огненной Горы, со своей лучезарно искрящейся улыбкой со стороны выглядел милым юношей, однако на самом деле ему уже перевалило за сто двадцать лет. Правда, по большей части он так и остался ребёнком, потому что в любой момент умудрялся казаться весёлым, искренним и дружелюбным. Даже когда в романе лились реки крови, а человеческие сердца чернели – он не менялся. Линь Цюши был подобен белой вороне. И это не из-за того, что он пытался показать другим «правильный» путь. Наоборот. Необычность этого героя заключалась в том, что, всё время исхитряясь держаться в стороне от всех событий, он тем не менее постоянно мелькал на страницах книги. Читая роман и очень часто натыкаясь на рыжеволосого солнечного старейшину, Седьмой не мог понять, что тут делает этот персонаж и для чего он вообще нужен? Он не был врагом, не был союзником и даже близко не был поддерживающим действующим лицом. Скорее, его можно было описать как задний фон наравне с фразами «Высоко в небе проплывало одинокое облако» или «Подул прохладный ветерок».
Увидев этого яркого, хотя и совершенно ненужного, но не обременённого плохой судьбой персонажа, Седьмой почувствовал, как его рот стал кислым. Вот бы ему досталась такая идеальная роль для перерождения!
— Старейшина Линь Цюши, что привело вас сюда? — первой отреагировала Ли Цзиньхуа.
Её брат никак не проявил своего отношения и продолжал улыбаться, глядя на мужчину перед собой. В какой-то момент Седьмому хотелось спросить: «Для чего существует твой персонаж?» — но он вовремя прикусил язык, чтобы не сморозить глупость. Не стоит вообще обращать внимание на человека, который отлично отыгрывает роль декораций.
— Ха-ха, я пришёл поприветствовать старейшин Ли и первым поздравить с победой! — рыжик ярко улыбнулся и по-детски хлопнул в ладоши.
Лицо Ли Цзиньхуа дрогнуло, а потом застыло в улыбке. Ли Сяолун заметил реакцию сестры, но не был удивлён: он уже догадывался, что между ней и Яо Юншэном были разногласия. Скорее, он бы удивился, если бы она на это вообще никак не отреагировала или была бы довольной.