— Отказано! — в этот раз Ли Сяолун ответил громче, правда слегка утратив твёрдость в голосе.
Трибуны не переставали шуметь, будто старались ещё больше накалить обстановку. Многие начали обсуждать, что старейшина долго думал в первый раз, а во второй раз ответил быстро. Они с любопытством наблюдали за представлением.
Ответственный за турнир с жалостью посмотрел на ребёнка перед собой и мягко похлопал его по плечу, уговаривая не расстраиваться.
— Адепт, выбери другого учителя, — более настойчиво посоветовал он.
Яо Юншэн до этого момента не отводил взгляда от Ли Сяолуна. Тот не сменил позу с самого начала и не изменился в лице, но мальчик видел, что его плечи сильно напряжены, а вена на светлой шее пульсирует быстрее и сильнее, чем обычно. Яо Юншэн не был глупым, он знал, что старейшина переживает в этот момент. Мальчик не знал наверняка: эти переживания были из-за него или из-за ситуации в общем? Но это и неважно, главное, что старейшина не сумел сохранить своё самообладание полностью, он не был в этот момент холоден и безжалостен, как хотел показаться. И Яо Юншэну это нравилось. Он чувствовал маленькое тепло в своём сердце, ведь он не ошибся в этом человеке. Ли Сяолун часто произносил жестокие слова, но никогда не делал ничего жестокого. Говорят, что судить о человеке нужно не по словам, а по поступкам. Поступки Ли Сяолуна всегда были вразрез его словам: он каждый раз прогонял Яо Юншэна обидными словами, но постоянно заботился о нём. Мальчик полагал, что лучше других знал причину, почему этот человек был так холоден к нему, – он честно признался, что убил своего единственного ученика. Этими словами старейшина пытался позаботиться о будущем Яо Юншэна. И раньше в сердце мальчика было острое подозрение на этот счёт, а сейчас он искренне верил, что Ли Сяолун не мог без веской причины убить своего единственного ученика. Яо Юншэн считал старейшину человеком с мягким, ранимым сердцем, который корит себя за смерть своего ученика и не может этого забыть. Страх, вина, сожаление – всё это хранится в его чувствительной душе и не даёт двигаться дальше. Но Яо Юншэн уже решил, что только такого человека он признает своим лаоши, поэтому он заставит Ли Сяолуна двигаться дальше.
Знай Седьмой, как рассуждает главный герой о злодее, он бы сначала долго смеялся, затем рыдал, а в итоге молил бы Небеса о благословенной молнии, которая выбила бы весь этот бред из наивной маленькой головушки ребёнка.
Сам же Яо Юншэн был доволен, что немного лучше узнал старейшину. Первые две попытки не увенчались успехом, но это и не было столь важно. Как мальчик и подозревал, тот всё это время держал с ним зрительный контакт. Ли Сяолун хотел показаться уверенным и решительным, но это и была его слабость…
Главный герой прикрыл глаза, будто собираясь смириться с отказом. Увидел это, Седьмой слегка расслабился… Хотя его сердце стучало от страха и сожаления, однако никто, кроме него, не знал, что внутри он испытывал ещё радость и облегчение. Он чересчур нервничал, думал и напрягался, поэтому ошибочно предположил, что Яо Юншэн сдался. Из-за слишком многих мыслей в его голове началось смятение – в итоге, для самой важной мысли не осталось места. Он забыл, что Яо Юншэн – главный герой этого мира: как только ты подумаешь, что уже победил, главный герой всегда нанесёт сокрушительный удар.
— Этот адепт просит достопочтенного старейшину Ли Сяолун принять его в ученики, — тоненьким жалобным голоском проговорил Яо Юншэн.
Седьмой резко напрягся – где-то на краю его мыслей промелькнуло осознание ошибки. Он автоматически открыл рот, желая отклонить просьбу в последний раз, но так и застыл на месте. Его веки, до сего момента полуприкрытые, резко распахнулись. Слова отказа, старательно отрепетированные, застряли поперёк горла. Мальчик, который недавно одержал победу, мальчик, который стойко терпел все удары, мальчик, который так уверенно смотрел ему в лицо на протяжении всего дня, сейчас… плакал! Кроме этих жалких детских чистых глаз и прозрачных больших капелек влаги в них, Седьмой больше совершенно ничего не видел, не слышал и даже не думал. В этот момент он понял, что проиграл…
— Старейшина Ли Сяолун будьте моим лаоши!
— Ладно. Ты победил.
Примечания:
"Маленький театр".
Ха Жун. Старейшина! Людей незаменимых нет. Не нужно думать, что вы неповторимы в своей роли. Придёт время и вас заменят, тогда вы задумаетесь о том, что не ценили свою должность, своих учеников и своё место!
Ли Сяолун. А можно этот процесс ускорить?
Глава 15. Чувство предательства
Когда наступают определённые промежутки времени, в которых всё идет вразрез твоим ожиданиям, возникает момент растерянности. Такой момент настиг и Седьмого. Полностью утратив связь с реальностью, он не понимал, что происходит и каким образом всё к этому привело. Ему только и оставалось, что безжизненно валяться в своём любимом кресле под навесом и смотреть в пустоту. В золотистой пиале давно остыл и утратил свой насыщенный аромат чай из голубики, но Ли Сяолун был не в том настроении, чтобы это заметить, он даже не мог насладиться вкусом.