— Яо Юншэн, вот тебе урок на будущее: никогда не прикасайся к людям ТАК.
Тот поднял на старейшину полные любопытства глаза и невинно захлопал пушистыми длинными ресничками:
— Почему?
Седьмой был поражён в самое сердце его ангельским видом, неожиданно ему захотелось защитить целомудренность этого мальчика. Если говорить прямо, то Яо Юншэн имел внешность, которую невозможно игнорировать. Неудивительно, что злодей Ли Сяолун желал извратить невинную сущность этого ребёнка. Будь он немного не в себе, то тоже мог бы накинуться на малыша. Благо Седьмой вырос с крепкой и здоровой психикой, он не был педофилом, поэтому смотрел на ребёнка перед собой только как на невинный цветок, который нужно оберегать от диких зверей. Единственное, что в данный момент беспокоило Седьмого, так это очередная фантомная болезнь. Его сердце неудержимо колотилось в груди! Хорошо хоть больно не было, а лишь слегка затрудняло дыхание… Проигнорировав это ощущение, Ли Сяолун аккуратно взял подбородок ребёнка пальцами и, наклонившись к лицу, внимательно и серьёзно посмотрел в его глаза.
— Потому что есть много плохих людей, которые неправильно поймут тебя и сделают тебе нечто ужасное.
— Нечто ужасное? — мальчик затих. Он понимал, что мастер пытается ему сказать, но не мог не переспросить. Он и сам не осознавал, как так получилось, что он прикоснулся к другому человеку, но ему понравилось это ощущение. Хоть кожа учителя и была холодной, но сейчас ему это не показалось отталкивающим. Может, из-за того, что он больше решил не сомневаться в этом человеке и принять его всего?
— Да. Нечто очень ужасное. — Ли Сяолун небрежно отпустил подбородок Яо Юншэна и отступил на шаг. — Вот, возьми эту книгу, практикуйся по ней. А теперь иди, я буду отдыхать.
Старейшина помахал рукой и лёг на кровать, показывая ребёнку свою тонкую спину.
Мальчик посмотрел на название книги и отметил, что та была практикой одиночной культивации. Он взглянул на спину мастера, и в его голове промелькнула странная мысль. Казалось, он был немного разочарован…
Примечания:
"Маленький театр".
Краткое введение о половом воспитании
Ли Сяолун. Девочки и мальчики до достижения 18 лет не должны видеть голые участки тела друг друга, держаться за руки и соприкасаться губами.
Яо Юншэн (записывая). Понятно, значит мальчикам можно.
Ха Жун (наблюдавший в стороне). ...
Глава 16. Упрямство на двоих
Северная Лань Хэпин, секта и даже мир пребывали в спокойствии и не жаловали серьёзных перемен, по крайней мере, до того самого дня…
Со времён турнира прошёл год. За это время новость об ученике Ли Сяолуна должна была бы всем приесться, тем не менее всё оказалось совершенно иначе. Как люди не могли привыкнуть к подобной сенсации, так и сам старейшина Ли Сяолун не смирился со своей участью. Он был довольно холоден к своему названому ученику, в то же время, похоже, и сам Яо Юншэн начал охладевать к выбранному учителю. Целый год они жили рядом, но не могли найти общий язык. Если мальчик ещё старался хоть что-то сделать, то старейшина тратил время только на эксперименты и культивацию, полностью утратив интерес к окружающему миру, – так считали другие. На самом же деле всё было намного сложнее. Ли Сяолун так и не унял в себе обиду, что Яо Юншэн использовал его слабость.
Седьмой был обычным человеком из современного мира и по сути не должен испытывать такие сильные эмоции. Вначале он думал, что сможет их побороть, найдя выход из сложившейся ситуации, но в итоге просто закрыл себя в четырёх стенах. За год он не продвинулся в уровне, по-прежнему ощущая просачивающуюся щель в дантьяне, не сумел добиться и хоть каких-то успехов в экспериментах. Но самое страшное, что до чёртиков его пугало, – это осознание того, как быстро и незаметно пролетает время!
Если тебе не нужно спать или есть, ты многое упускаешь из вида. Такой момент настал, когда Ли Сяолун, небрежно выйдя из хижины, решил уделить немного внимания своим грядкам и понял, что те… пропали. Все его овощи и фрукты иссохли, оставив после себя лишь груду сорняков и сухих палок. Увидев подобное зрелище, он пришёл в ужас! Весь мир тут же утратил краски. Ли Сяолун хотел схватить кого-нибудь за грудки и потребовать объяснения того, что тут произошло, но у него не было энергии сделать это. Он просто стоял и смотрел на жалкие ветки перед собой. А потом наступила депрессия…