Внимательно слушая старейшину, Яо Юншэн поджал губы. У него не было ответа на вопрос, ведь он сам многого не знал.
Ли Сяолун помедлил, позволяя мальчику подумать. На самом деле он не ждал от ребёнка ничего, ему самому, чтобы понять бред этих миров, понадобилось много времени в прочтении различных историй. Были книги, в которых над небесами жили бессмертные, становясь богами, но над ними снова возвышались Небеса. Где был предел подобных «Небес»? Правильно – одиночество и смерть. В конце всех дорог всегда была только смерть, а начало дороги – жизнь. Это была идеальная глупость для маразматиков. Но даже так только от тебя зависит, как ты пройдёшь этот путь.
Мальчик расслабил губы и нерешительно сказал:
— Это для того, чтобы передать знания?
— Правильно. Хоть об этом и не говорят, все заклинатели в глубине души знают, что конечным пунктом станет смерть. Но и это не совсем всё. — Ли Сяолун встал и повернулся к ребёнку, с необычной мягкостью заглядывая в его чёрные любопытные глаза. — Когда ты юн, этого ещё не понять. В конце пути самое страшное не смерть и не то, что твои знания и опыт канут в лету. Одиночество – вот что страшнее всего. Чем выше твой уровень, тем больше ты отдаляешься от обычной жизни. Сначала ты теряешь свою семью, затем друзей, любимых, а в конечном итоге всё, что у тебя остаётся, – лишь ты сам. Отношение учителя к ученику – это не просто обучить и отпустить. Оба они сопровождают и поддерживают друг друга на протяжении веков, приобретая узы, прочнее которых в мире не существуют. Эти узы становятся крепче уз семьи.
Мальчик завороженно смотрел на старейшину, не смея шевелиться. Он никогда не думал о чём-то подобном, но теперь ему казалось, что он начинает понимать нежелание Ли Сяолуна принимать его в ученики, а также его чувства по отношению к его прошлому ученику. Яо Юншэн ощутил необъяснимую горечь в сердце.
— Учитель, тогда… сможем ли мы…
— А ты как думаешь?
Мальчик сжал кулаки. Он не был уверен, что сможет. То, что сказал мастер, значило иметь не только хорошие отношения – нужно будет открыть своё сердце другому. Он не готов был сделать нечто подобное, чувствуя, что и старейшина тоже.
— Видишь? Наша проблема заключается в наших сердцах. Это касается и совершенствования. Пока сердце имеет ограничения, ты не можешь двигаться дальше. Я могу с уверенностью сказать, что в твоём сердце есть тьма.
Мальчик напрягся, глядя в серьёзные глаза учителя. Он думал, что прекрасно скрывает свои истинные мысли и желания, но человек перед ним так легко смог всё увидеть. Это пугало, но одновременно приносило облегчение.
— «Избавься от этой тьмы», — хотел бы я так сказать, но ведь это легче сказать, чем сделать. Не так ли?
— Учитель…
— Не стоит. Я решил позаботиться о тебе. Я совсем не хороший учитель и не знаю, что нужно делать, но по крайней мере могу попробовать. Для начала покажи, чего достиг сам. Дай руку. — Колеблясь, Яо Юншэн моргнул, однако неуверенно протянул руку. — Не сопротивляйся, иначе будет больно нам обоим.
Мальчик уже слышал подобную фразу раньше. Вспоминая прошлое, он напрягся, думая о том мерзком холодном ощущении. Седьмой увидел это напряжение, но проигнорировал. Он согласен, что процедура неприятная, и всё же должен был убедиться, что главный герой ещё не заразился тёмной Ци.
Яо Юншэн чувствовал, как ледяной поток проникает в его меридианы и скользит вверх, постепенно достигая сердца, а затем окутывая всё тело. Пока мальчик боролся с гнетущими ощущениями, Ли Сяолун внимательно осматривал его внутреннее состояние. В этот раз Яо Юншэн был полон сил и энергии, поэтому процесс оказался немного утомительным. Даже при том, что культивация Ли Сяолуна была выше, а ребёнок старался подавить сопротивление, всё же это не могло преодолеть толстый барьер недоверия между ними, из-за чего периодически две энергии сталкивались, принося дискомфорт мальчику.