А смерти что? — Идёт по следу,
Людей разделывая в жмых.
Побита оспами воронок
Былая жизнь. И мы вразнос
Злословья сводим эскадроны,
Озверевая неуклонно,
Пускаем чувства под откос.
ЖИТЬ ДА БЫТЬ
Жить да жить бы, но эта щемящая боль
Не давала причины найти неуспеха,
Заставляя прочувствовать каждую веху…
Если слово способно лечить, так изволь
Быть целителем судеб, как Чехов!
Я опять пожинаю чужую весну,
Проживая как книгу от корки до корки,
И прозрачную ночь допивая на зорьке,
Нахожу в себе силы, не ухнув ко дну, –
Быть ценителем судеб, как Горький!
Вновь полуночный свет, озаряя меня,
Красит город в оттенки горячей латуни.
Но сирены ревут в истеричном июне,
Мне приходится на перекрестье огня
Обвинителем быть, словно Бунин!
17.12.88
Парфенкову А. С.
Был декабрь и падал снег,
В доме дверь не закрывалась.
И тревожная усталость
Расстилалась, как во сне.
Монотонно шли псалмы,
Свечка таяла невинно,
Уплывала домовина
От сумы, тюрьмы и тьмы.
Скорби томная печать:
Вечер очернён слезами.
И печаль ложилась с нами,
Чтобы утром с нами встать.
С ЧЁРСТВОЮ ДУШОЮ
Я с душою чёрствою, как камень,
Нарушая промысел поста,
Изливаю боль под облаками…
Оттолкнуться б от земли ногами,
Только под ногами — пустота.
Это ли теперь не преступленье –
Верить в твердь потерянных годов?
Вновь теряя связи поколений,
Я ловлю руками чьи-то тени,
И к потерям новым не готов.
Но пока в душе трепещет вера,
И ещё бессильны плен и тлен,
Болью обретаю чувство меры:
Не щадя ни памяти, ни нервов,
Нахожу свой путь в кромешной мгле.
ТВОЙ ЛЕНИНГРАД
ММЗ
Время лязгающим траком
Пробивает колею.
Оглянись на жизнь свою:
Вырастают глыбы мрака
У Вселенной на краю.
А написанные книги
Обличают и корят.
И летят в тебя булыги
От любого забулдыги
Под напевы сентября.
Жизнь твоя теперь безвидна,
Ты готов сорваться в ад,
От неправды и обиды…
В мрак уходит Атлантидой
Твой печальный «Ленинград».
МУКА́ СLOVEС
НОЧЬ С
АПРЕЛЯ НА МАЙ
(Горловский сонет)
Как в полусне сознание парит.
Всё врёт судьба, хоть вроде мягко стелет,
Я вне себя десятую неделю,
И к звёздам рвётся нерождённый крик…
Забычковав последний день апреля,
Я первый майский кофе заварил.
А город содрогается в ночи,
И остывает в чашечке эспрессо.
Там, над Глубокой дымная завеса
И воздух обречённостью горчит.
Моей весны нерадостная пьеса
Трепещет, словно язычок свечи…
Гул сотрясает небо без умолку,
И робкий май шагает по осколкам.
ПОСЛЕДНИЕ ЧАСЫ ИЮНЯ
(Горловский сонет)
Елене Н.
Нет, не закончился июнь!
У нас с тобою день в запасе,
И мы идём по пыльной трассе,
Пока рассвет предельно юн,
Туда, где у песчаных дюн
Залив озёрный так прекрасен.
Где жизнь бурлит во весь накал,
Где ивы распустили пряди,
Разносится над водной гладью
Черноголовых чаек гвалт,
Где мир почти что мирным стал,
И преисполнен благодати.
И только сердце кровоточит
От боли отгремевшей ночи.
ТРЕВОЖНОЕ
(Горловский сонет)
Ночей тревожных бесконечна боль,
И нет надежды, что она прервётся.
Живу во тьме, хотя и верю в солнце,
Но боль упорно лезет исподволь.
Мой скорбный вой к созвездьям в небо льётся,
Где затмевает сам себя Алголь.
Туда же льнёт и канонады гул,
И нет смятеньям ни конца, ни края,
В такие ночи люди выгорают
И оседают пеплом на снегу.
Как пешка я, которой не играют,
Преодолеть тревоги не могу.
И, словно дым, — друзей ушедших лица,
И невозможно с болью примириться.
БЕДА
(Горловский сонет)