Церковь понимает невозможность для человека одним прыжком перенестись в область Абсолютного, и потому она выработала сложную систему воздействия на человеческую волю; на низших ступенях этой практики стоят угрозы наказанием, обещания награды, постоянное испытание совести в уединенной молитве и
167
в исповеди перед священником; на высшей ступени этой системы стоит красота богослужения, пронизанного глубокими символами и пробуждающего в человеке способность мистической интуиции потустороннего мира, воспитание трепетного отношения к таинствам и к величию Господа Бога, население воображения человека прекрасными живыми образами Христа и святых Божиих угодников. Во всех своих приемах воздействия на человека Церковь обнаруживается как мудрое воспитательное учреждение, не насилующее индивидуальности пасомых, но умеющее пробуждать в них любовь к идеалу абсолютного совершенства и свободное стремление восходить к нему. Своих собственных служителей она решительно обуздывает, когда они начинают фанатически вмешиваться в жизнь паствы и принимаются стеснять ее, как это сделал, например, Савонарола.
Снисходительность Церкви к человеческой слабости не есть потворство или принижение идеала, как это изображено в «Легенде о Великом Инквизиторе» (в «Братьях Карамазовых» Достоевского). Обыкновенно эту легенду истолковывают как разделяемое самим Достоевским обличение римско–католической церкви в том, будто она подпала силе Антихриста и, руководясь отчасти состраданием к рабской природе человека, отчасти презрением к ней, подменила Христов идеал свободной героической любви к Богу ничтожными целями жалкого земного благополучия. Возможно, что Достоевский в самом деле приступил к творению легенды, руководимый несправедливым тенденциозным отношением к католической церкви, но, вложив легенду в уста Ивану Карамазову, он, как великий художник, в действительности изобразил точку зрения именно этого неверующего просвещенца, не понимающего духа Церкви вообще, и католической и православной. Так истолковывает «Легенду» католический богослов Романо Гуардини, показывающий, что Иван Карамазов руководится идеалом абстрактного христианства, оторванного от действительности, тогда как Церковь принуждена исходить из серединного царства действительности, задаваясь целью постепенно воспитать в человеке любовь к трансцендентному идеалу абсолютного совершенства. Подобно Ивану Карамазову, многие сектанты, стремясь немедленно осуществить Царство Божие на земле, резко критикуют Церковь. Как указывает Трельч, они начинают с проповеди реформы Церкви, потом переходят к попыткам насильственного водворения справедливости и нравственной чистоты и, наконец, потерпев крушение, образуют общины, отрешенные от мира. В действительности снисхождение Церкви к грешникам не есть принижение идеала. Это видно из того, что Церковь прославляет великих святых и создает в своей среде благоприятные условия для достижения высших ступеней подвижничества, как для монахов, живущих в уединении, так и для монахов, подвизающихся в миру. В этом состоит отличие Церкви от сектантства: Церковь универсальна; стараясь быть свободной от нетерпимости, фанатизма и торопливости, она дает приют всем, кто ищет ее помощи.
2. БОРЬБА СО ЗЛОМ СИЛОЙ
Трудный вопрос о сопротивлении злу силой психического и физического принуждения был уже поднят в главе о наказании. Теперь необходимо поставить его шире, имея в виду все случаи применения силы, например войну, восстание, защиту от нападения разбойника и т. п. Русская литература дала миру в произведениях Льва Толстого наиболее яркую, художественно убедительную защиту идеи непротивления злу силой в самом крайнем выражении ее. Но в русской литературе дано также исчерпывающее опровержение этой ложной идеи и точное решение вопроса о применении силы в борьбе со злом. Я имею в виду замечательное произведение Владимира Соловьева «Три разговора», равное по своей философской глубине, остроумию и художественному совершенству творениям Платона, и книгу И. А. Ильина «О сопротивлении злу силою», содержащую в себе детальный анализ вопроса и точные формулировки. В. Соловьев исследует не только проблему применения силы в борьбе со злом, но и более трудный вопрос о сатанинском зле, выступающем под видом добра; его гениальный диалог должен быть целиком прочитан всяким образованным человеком. Здесь я ограничусь тем, что сообщу главные мысли труда И. Ильина.