Фейхтвангер нигде не выражает своего враждебного или отрицательного отношения к Преклю, но весь строй его мировоззрения чужд писателю. Перенеся идейный конфликт, намеченный еще в романе о Томасе Вендте, в «Успех», Фейхтвангер считает, что идеи гуманизма, которым он служит сам, и освободительная идея, которой столь искренне предан Прекль, несовместимы.
Писатель сознает силу и дееспособность взглядов Прекля, но не видит их надлежащего исторического места в умственной и общественной жизни современности. По мнению Фейхтвангера, эти взгляды — лишь одно из слагаемых в параллелограмме исторических сил, один из элементов, входящих в мозаичную картину духовных исканий современного общества. Это — коренное заблуждение писателя, прошедшее через всю его жизнь и творчество.
Рассматривая Прекля только как рупор идей одного из умственных течений XX века, Фейхтвангер изображал его вне конкретного действия и реальных связей с борющейся за свои права рабочей массой и тем самым обеднил правду жизни, ибо без освещения положения рабочего класса в Веймарской республике нельзя было дать объективную характеристику исторической обстановки тех лет. Поэтому в романе и возникают односторонности в описании социальных конфликтов, раздиравших тогдашнюю Германию.
Неполнота постижения писателем сущности и особенностей природы общественных противоречий незамедлительно сказывается на художественной стороне произведения. Обеднение жизненного содержания порождает схематизм некоторых характеров, в частности Прекля, от чего Фейхтвангера не может спасти ни его искусство рассказчика, ни совершенное владение секретами писательского ремесла. Образ Каспара Прекля — наименее художественно убедительный из всех главных образов романа. Нельзя считать также случайностью, что из всех героев, которые борются за спасение Крюгера, именно Прекль, по существу, оказывается и самым пассивным.
Обеднение жизненного материала деформировало в романе и образ доктора Гейера, связавшего себя с социал-демократической партией.
Исследование и осмысление причин фашизации Германии не может быть полным и верным без точного анализа роли германской социал-демократии в те годы, ибо трусливая и предательская политика ее лидеров, отрицательно влиявшая на сознание немецкого рабочего класса, в огромной мере способствовала утверждению гитлеризма.
Фейхтвангер изображает Гейера человеком органически враждебным возникшему фашистскому движению, но неспособным бороться с захлестывающей страну реакцией. Гейер, коллекционирующий в своей книге «История беззаконий в Баварии» факты насилий, совершенные реакцией в Баварии, надеется, что ему удастся воздействовать на общественное мнение и остановить преступления, творящиеся за фасадом республики. Но книга его так и не появляется на свет божий. Он защищает Крюгера по убеждению и поддерживает Иоганну Крайн, твердо и мужественно ставшую на защиту своего друга, попавшего в беду. Но Крюгер, не дождавшись освобождения, так и умирает в тюрьме.
Доктор Гейер, став депутатом рейхстага и получив возможность открыто выражать свои взгляды с общегосударственной трибуны, не завоевывает, однако, славы оратора и смелого борца с реакцией. Его деятельность и в Баварии и в Берлине равно бесплодна.
Тем не менее Фейхтвангер его образом не критикует половинчатость и робость немецкой социал-демократии, как того требовала истина жизни. Образы Гейера и Прекля в значительной мере лишились в романе исторической достоверности потому, что писатель подчинил в них жизненную правду своим субъективным представлениям о ней. Если в характере Прекля писатель запечатлел свое непонимание и неприятие коммунистической идеологии, то с личностью Гейера он связал свои размышления о судьбах еврейства, занимающие в его творчестве весьма значительное место.
Драма Гейера развертывается в «Успехе» в первую очередь в национальном аспекте. Его политическая неудачливость рассматривается и истолковывается Фейхтвангером как следствие взаимоотношений Гейера с его внебрачным сыном — Эрихом Борнхааком, примкнувшим к «истинным германцам» и отвергающим свое еврейское происхождение. Между отцом и сыном нет никаких точек духовного соприкосновения, и даже кровная, родовая связь, соединяющая их, рвется навсегда. Разрыв этот кончается для Гейера трагически, сминая его душу, убивая и парализуя в нем волю. Жизнь Гейера обессмысливается, и его общественные идеалы обесцениваются.
Сосредоточив внимание на внутренней драме Гейера, явившейся следствием его национальной принадлежности, Фейхтвангер фактически опустил в анализе причин фашизации Германии вопрос о роли социал-демократии в этом процессе. Кое-где он даже, явно греша против исторической правды, говорит о социал-демократической партии как о единственном серьезном противнике «истинных германцев», о настойчивости и смелости, с которыми эта партия якобы восставала против все усиливавшегося нажима фашистов.