Это только кажется, что в сегодняшнем мире есть много вариантов проведения политики. Что можно быть с этими или с теми, дразнить то одних, то других. Или пытаться быть самими по себе – ни с теми и ни с этими, время от времени смешивая вообще все в кучу. Придумывать то ось с Францией и Германией, то треугольник с Китаем и Индией. Быть уважаемым партнером в Евроатлантической «восьмерке» и ведущим идеологом и организатором в Азиатском ШОСе – геополитических объединениях, основанных на фундаментально различных ценностных принципах. Если к этому добавить настойчивые попытки установления особых отношений с такими специфическими игроками, как палестинский «Хамас» и иранский лидер Ахмадинеджад, то желание гоняться за тремя зайцами, бегущими в разные стороны, становится очевидным.
Любимая госчиновниками и госпропагандой ШОС (Шанхайская организация сотрудничества), о важности которой в утверждении российской «самости» столько было сказано в последнее время, – это объединение государств, общим для которых является неуважительное отношение к правам человека как к фундаментальной ценности. И объективным лидером в этой группе является не Россия, а Китай.
Китай с его населением и экономикой не может быть и никогда не будет инструментом в тактических играх российского руководства. Более того, скорее он имеет все необходимые предпосылки для использования в своих целях северного партнера, занимающего место в политике Китая аналогичное тому, на котором при России находится Белоруссия.
И дело здесь даже не в том, что против России в какойто момент может быть обращено приобретенное у нее же оружие.
Завершающим актом истории для доморощенной «суверенной демократии» может стать вроде бы «позитивное» событие типа «создания российско-китайского единого экономического пространства». Достаточно сопоставить масштабы и темпы роста российской и китайской экономики, чтобы понять, чем это закончится.
К болезненным разочарованиям ведут и другие российские внешнеполитические новации, выдаваемые государственной пропагандой за доказательства роста международного авторитета России и ее влияния в мире.
«Отдельность» от всех, «суверенитет» и внешнеполитическая независимость реализуются подчас в странной подростковой манере – через шаги, потенциально опасные для нас же самих. А как еще квалифицировать поставки ракетных комплексов «Тор» Ирану или демонстрацию дружбы и заботы о Северной Корее или «Хамасе»?
Трагедия пятерых россиян, убитых в Ираке, – лишь одно из свидетельств опасности этого пути. Крайне неразумно и наивно рассчитывать на то, что встречи с лидерами организации, которую половина мира считает террористической, или атомные игры с Ираном обеспечат какое-то особое отношение к нам «международного террористического сообщества» и режимов, поддерживающих террористов. Подобные построения разбиваются о реальность – захват в Багдаде граждан России, предъявление террористами требований, которые должны быть выполнены на территории России.
Можно, исходя из слабости России и ее незащищенности перед террористами, не участвовать в активных действиях против тех, кто непосредственно в данный момент не угрожает России. Нужно, когда это необходимо, по важным международным вопросам проявлять твердость, стараться установить в мире некоторый баланс и не позволять никого загонять в угол и заниматься военным авантюризмом. Но нельзя, очень опасно проводить такую «послесоветскую» внешнюю политику, смысл которой в том, что все, кто против США или Европы – наши если не союзники, то «милые приятели». Нельзя быть и «над схваткой», как Вячеслав Молотов в 1939 году: «Советский Союз не может принимать чью-либо сторону в развязанной англофранцузскими империалистами мировой войне». А теперь Сергей Лавров: «Россия не может принимать чью-либо сторону в развязываемом межцивилизационном конфликте глобального масштаба».
Убившие наших соотечественников террористы продемонстрировали, что они жестоко и непримиримо борются за воплощение в жизнь своей картины мира, в которую все, в том числе и Россия, должны быть помещены как в прокрустово ложе – с безжалостным отсечением лишнего. Наше отличие от них – не «в позиции, занимаемой по тем или иным вопросам», а в разном мировоззрении, образе жизни, цивилизации, наконец. Мы обязаны занимать свою сторону. Пытаясь быть «над схваткой», мы по существу поддерживаем чужую сторону.
В сочетании с «энергетической сверхдержавностью», возвратом долгов и на фоне ядерного потенциала такая экзотическая внешняя политика в тактическом смысле оказывается исключительно эффектной, яркой. Она оставляет у партнеров постоянное недоумение и если и не ощущение проигрыша, то уж наверняка непредсказуемости России и собственной беспомощности влиять на нее.