Андрей Шарый: А эта новая российская номенклатура бюрократического класса, которая управляет страной периферийного капитализма – она какая? Она неглупая, она трусливая, жадная, подлая? Какая она?
Григорий Явлинский: В идеологическом смысле она вообще никакая, она не левая, не правая, не коммунистическая, не либеральная, не демократическая, она просто никакая. Она хищная. Она решает задачи быстрого агрессивного обогащения – вот она какая. При этом, как правило, она не признает никаких преград и быстро двигается. Но она делает это как временщик. Мне иногда задают такой вопрос ваши коллеги, они говорят: как же, в Америке тоже были бароны-грабители, ну что такого? Они же построили Америку. Вот семья Кеннеди вышла из такого клана и многие другие. Да, но там особенность заключалась в том, что они грабили в Америке и инвестировали в Америку. А здесь особенность в другом: грабят в России, берут в России, а вкладывают где-нибудь в другом месте.
Андрей Шарый: А почему не инвестируют в России?
Григорий Явлинский: Потому что в России не существует прав собственности. Дело в том, что некуда вкладывать. Покупайте квартиры, спрос на них огромный, спекулируйте ими, вот и весь выбор. Вы квартиры покупаете, продаете, покупаете, продаете. Собственно и все, некуда вам вкладывать деньги. Заводы не надо строить, предприятия нельзя открыть, потому что отберут. 20 % собственности находится в настоящее время в состоянии захвата, который произошел силовым образом в результате рейдерства. Более ста крупнейших компаний подвергались силовому отъему. Плюс к этому тысячи всяких других мелких. Плюс в этом отъеме участвует и само государство, оно само же этим занимается, оно само считает это едва ли не самым главным направлением своей деятельности. Помните сказку «Буратино», он там очень любил говорить: «Ищи дурака». Вот и все. Где же вы найдете желающих вкладывать во что-то такое... Лучше подарить яйца президенту, купить большие яйца Фаберже.
Андрей Шарый: Это форма отката?
Григорий Явлинский: Это форма уважения.
Андрей Шарый: А чем ваша политика, ваша перспектива для России принципиально отличается от путинской?
Григорий Явлинский: Этот курс перпендикулярен, он принципиально иной по отношению к тому, что проводит Владимир Путин. Думаю, что этот курс будет затребован раньше или позже. Я не знаю, когда, но будет затребован.
Андрей Шарый: У меня почему-то нет впечатления, что этот ваш курс будет затребован «раньше». У меня такое впечатление, что в целом народ российский не то что любит Путина, он как-то притерпелся...
Григорий Явлинский: Не может работать политик, если он не верит народу, с которым работает. То есть может работать, но тогда он должен быть, как минимум, крайне авторитарным, а может быть тираном-узурпатором.
Андрей Шарый: Так вы не щадите родной народ?
Григорий Явлинский: Вот принцип, который я для себя избрал с самого начала. Суть его заключается в том, что я всегда считаю себя равным с теми, с кем говорю и с кем работаю. Я разговариваю со своим народом, частью которого я являюсь, – с моим народом в этом смысле, что я его часть, – на равных. Я с ним разговариваю серьезно. Я же со своими сыновьями разговариваю серьезно...
Андрей Шарый: А почему же вам не внемлет тогда народ?