В Нью‑Йорке — казалось бы, измученном феминизмом, харрассментом и заботами бизнеса, — творилось, между тем, почти то же самое. Мужички, кто бежал навстречу, так и влипали взглядом в Варину грудь, мерно колыхавшуюся под топиком в такт шагам, пожирали глазами ее пышущее здоровьем, раскрасневшееся лицо, скользили по мощным бедрам. Что скрывать — это было ей приятно.
Единственная проблема — огромное количество встречных и попутных бегунов могли помешать ей заметить того одного‑единственного, ради которого она прибыла в Нью‑Йорк.
А ему — разглядеть ее.
…Беглый олигарх Корюкин находился под пристальным вниманием российской тайной полиции и разведывательного комитета. Агенты постоянно обновляли досье на него. Уровня допуска у Вари оказалось достаточно, чтобы ознакомиться с ним еще в Москве.
Из досье следовало, что постоянно проживает Корюкин в Нью‑Йорке. В одном из домов на углу Пятой авеню и Шестьдесят пятой Восточной улицы у него имеется пентхаус площадью около пятисот квадратных метров. День свой олигарх проводит обычно в этих апартаментах. На ленч или на обед иногда приглашает американских, российских или международных деятелей бизнеса, культуры или политики. Иногда — но очень редко — принимает приглашения на различные мероприятия или приемы, обычно благотворительные. Порой бывает на бродвейских премьерах, чаще на мюзиклах. Ужинает обыкновенно в городе, но предпочтения в ресторанах не имеет. Более того, не выявлено, по каким критериям он всякий раз выбирает заведение, где будет насыщаться — он не пользуется, судя по всему, списками «Мишлена», отзывами сайтов или кулинарных критиков. Сегодня заруливает в довольно затрапезное с виду заведение в китайском квартале, завтра выбирает «мишленовский» ресторанчик на десяток столов в Гринич‑Вилледж, послезавтра — пафосное заведение на Мэдисон‑авеню или в башне Трампа. За ужином он тоже часто встречается с приглашенными лично им гостями.
Постоянно проживает Корюкин вместе со своей четвертой женой, бывшей актрисой Ланой Скобяной, двадцати восьми лет от роду. Почти что всюду — рестораны, приемы, театры, даже деловые встречи — олигарх бывает с нею.
Штат прислуги у Корюкина невелик: шофер, он же телохранитель, горничная, уборщица. Есть еще приходящий учитель английского языка и тренер по сквошу, который дает уроки и ему, и мадам Скобяной. Попытки завербовать кого‑либо из окружения олигарха (меланхолично сообщала сводка тайной полиции) успехом не увенчались. Каких‑либо тайных пороков — наркотики, проституция, детская порнография и тому подобных — за Корюкиным не выявлено.
И только одна привычка делала объект относительно доступным. Увлекающийся спортом олигарх три раза уже участвовал в нью‑йоркском марафоне, однажды стартовал в Бостоне, а также в Лондоне. (И вот только в континентальную Европу не ездил, возможно, боялся ареста и экстрадиции в Россию.) Поэтому Корюкин серьезно занимался бегом. И будучи в Нью‑Йорке — тоже.
Посему место и время (отметила еще в Москве Варя, изучив сводки разведывательного комитета и тайной полиции), когда объект оказывается в одиночестве и теоретически доступен, — раннее утро, Центральный парк. Четыре‑пять раз в неделю, начиная примерно с 6.15 — 6.30, Корюкин обычно бегает здесь по дорожкам — тренировка длится, как правило, от одного часа до двух, и объект пробегает всякий раз от семи до двадцати пяти километров.
Здесь, в Сентрал‑парке, Кононова и решила выходить с ним на контакт. Вот только никак не думала, что вокруг будет столько бегающего в поисках здоровья и долголетия народу.
…За голыми деревьями парка виднеются внушительные жилые билдинги Пятой авеню, по нью‑йоркским масштабам невысокие — каких‑нибудь пятнадцать‑двадцать этажей. Возле одного тормознуло такси. Выбежал швейцар в цилиндре, открыл дверцу, помог выйти даме. Подхватил багаж, который выгрузил из багажника водитель. Занес его вслед за важной леди в парадное. Но ни к Корюкину, ни, стало быть, к ней это никакого отношения не имело — беги, Варя, беги!
И вот, на исходе четвертого, что ли, километра — он! Олигарх Корюкин! Она его сразу узнала по многочисленным фото из досье и Интернета. Бежит навстречу. Загорелый, стройненький. В шортах и легкой маечке. Жилистые, крепкие руки и ноги. Раскрасневшийся, полуседой — цвета соли с перцем. И он ее, Варю, тоже, сблизившись, отметил. Цепко отследил. Увидел все: для начала (что для нестарого еще мужика естественно) заметил грудь, потом скользнул внимательным взглядом по глазам, лицу. Затем рассмотрел и бедра, и ноги, и щиколотки. Оценил и топик, и обтягивающие штанишки, и кроссовки. И все это в буквальном смысле на бегу, за долю секунды.