Некоторые семьи уничтожались полностью, хотя и не совершили никакого проступка против усташской власти. Этим я хочу подчеркнуть, что таким образом расправлялись со всеми, не только с моей семьей как с семьей партизан. Карательные отряды неожиданно нападали на наши села и арестовывали всех поголовно. Независимо от того, был ли вывешен белый флаг на доме, оказывала ли семья сопротивление или нет, грабили всех подряд. К тому же они прибегали к обману. Впереди усташей шли порой домобраны, усыплявшие бдительность жителей, говорившие, что они ничего плохого им не сделают и что они могут оставаться у себя дома; а вслед за ними налетали усташи и угоняли всех живых в лагеря, на смерть. Так усташи предотвращали уход людей в леса, в партизаны.
Существовал даже приказ об уничтожении всех детей мужского пола от 7 до 12 лет. Меня и брата переодели в одежду девочек, и нам удалось избежать отправки в лагерь. Несколько раз нам приходилось спасаться таким образом. А потом мы присоединились к народно-освободительной армии. Война разбросала нас, и я встретился с братом только в 1943 году в Камнике. Он был в 32-й Мословацкой бригаде, я же был курьером партизанского штаба камницкой оперативной зоны. Лишь в 1945 году мы узнали, что вся наша семья уничтожена усташами. Теперь в нашем селе воздвигнут памятник моему отцу, погибшему в 1941 году. Я уверен, что моя семья погибла не потому, что отец был партизаном, хотя это было единственным поводом для усташей, уничтоживших всю семью. Я знаю, что из семьи Видович уничтожено даже больше, чем из нашей семьи,– 13 детей погибло в результате усташского террора.
По существу это была политика истребления сербского населения, а также всех остальных, не поддерживавших политику "Независимого Государства Хорватии". А главным палачом являлся именно Андрие Артукович, министр внутренних дел, отдававший приказы о преступлениях.
Ни одна цивилизованная нация в мире не в состоянии представить себе, а тем более понять зверские преступления, совершенные усташами в отношении мирного населения.
Они творили преступления, от которых у нормального человека кровь стынет в жилах. Артукович со своими усташами пытался перевести православное население в католическую веру. Для этого они сгоняли людей в церкви. А затем, напившись, сжигали их вместе с церковью. Одно из таких преступлений, насколько я помню, было совершено где-то под Дубицей, кажется в Кнежополе. Это лишь один из многих случаев, когда усташи с целью массового убийства прибегли к обману.
Впервые я побывал в Ясеноваце в 1945 году, когда узнал, что мои родные были отправлены в этот лагерь. Я надеялся, что застану кого-либо из них в живых. Правда, лагерь был уже почти разрушен. Но и то, что я увидел, осталось в моей памяти навсегда. Я случайно наступил на какие-то перья, и нога моя провалилась в яму, заполненную человеческой кровью. Перья были набросаны сверху, чтобы прикрыть кровь. В некоторых подвалах кирпичного завода я увидел трупы людей, подвешенных за ребра на крючьях. Их повесили живыми, и так они и умерли. Повсюду скелеты и трупы непохороненных детей, женщин и мужчин – изуродованные, разлагающиеся. Я не встретил ни одного живого заключенного. Возможно, наши части, вошедшие сюда перед нами, и застали кого-то из оставшихся в живых узников. Позднее я встретил дальних родственников, от которых узнал о судьбе своих пятерых сестер и матери. Я был поручиком, но мне было всего 14 лет, и я невероятно тяжело пережил эти минуты. Лагерь оставил в моей душе неизгладимый след, так что я не хотел больше никогда приезжать в это вселяющее ужас место гибели невинных людей. Однако осенью прошлого года мне пришлось вновь посетить Ясеновац во главе делегации молодых участников народно-освободительной борьбы. Я до сих пор не могу смириться с тем, что я увидел во время этого второго посещения Ясеноваца. Мне кажется, что лагерь Ясеновац следовало сохранить в том виде, каким он был сразу после освобождения, со всеми атрибутами лагеря смерти: оградой из колючей проволоки, примитивной печью для сжигания живых людей, железными крючьями, на которых подвешивали узников-бунтарей, бараками, в которых содержались люди…
Если бы лагерь сохранили в прежнем виде, молодежь намного яснее представила бы себе ужасные преступления, совершавшиеся в нем, да и у иностранцев была бы возможность представить, как все это выглядело в действительности. Такой лагерь был бы сегодня предостережением на будущее. А сейчас здесь – мемориальный парк. И остается в памяти только рассказ экскурсовода о преступлениях, совершенных в Ясеноваце.
Меня поражает позиция американцев, покровительствующих Андрию Артуковичу, позволяющих ему в течение нескольких десятилетий спокойно жить в их стране, невзирая на то, что он виновник таких злодеяний в Югославии. Я слышал, что он причастен и к убийству многих американских солдат. Один из таких случаев произошел в Камнике, где во время войны совершила вынужденную посадку американская "летающая крепость". Шесть пилотов, пытаясь спастись, выпрыгнули с парашютами, среди них была и женщина-негритянка. Камницкому партизанскому отряду удалось спасти троих, но остальных схватили усташи и в двух километрах от места приземления расстреляли. Как же теперь их земляки могут защищать Андрия Артуковича? Это случилось весной 1943 года и доказывает, что для усташей не существовало никаких международных конвенций, никаких законов, поскольку они были обыкновенными преступниками, как и их министр смерти Андрие Артукович. Они были сильными и храбрыми в обращении с нашими женщинами и детьми. Но когда они попали в плен и должны были предстать перед судом, они повели себя как трусы и просили пощады. Я никогда не видел ни Артуковича, ни Павелича. Но я случайно оказался в числе тех, кто пленил родителей Анте Павелича. Это было в 1945 году в Виноградской больнице в Загребе и зафиксировано на фотографии. Мы заметили, что около больницы каждый день вертятся какие-то подозрительные личности и решили задержать одну женщину, которая призналась, что в больнице, в одной из потайных монашеских келий, скрываются отец и мать Павелича. Нами был произведен обыск, но безрезультатно. Мы искали не там. Тогда вновь допросили женщину-усташку, и она подробно объяснила, где находится эта комната, куда им носят еду.
Когда мы нашли тайник, где прятались родители Анте Павелича, монашки их уже одели и подготовили, чтобы перевести в другое место. Я увидел двух старых людей низкого роста, выглядевших вполне безобидно. Вспомнив свою мать и пятерых сестер, я не мог удержаться и, едва сдерживая гнев, спросил:
– Вы действительно родители Анте Павелича?
Они в ответ испуганно закивали головами.
– Как же вы родили на свет такого преступника? Он убил мою мать и пятерых сестер.
– Мы не знаем,– едва слышно ответили они.
– Вот видите, он и вас бросил, спасая свою шкуру.
Старики только пожали плечами.
В этот момент вошли трое наших офицеров и увели родителей Анте Павелича, с которыми мы обращались вполне корректно, как с любыми пожилыми людьми, которые были не в состоянии оказать влияния на своего сына и изменить его. Я знаю, что и моя мать и сестры были беспомощными, беззащитными, но наши принципы борьбы совсем иные, мы не хотели мстить тем, кто невиновен. Но те, кто совершил преступления, должен за них отвечать. Правда должна восторжествовать.
Я говорю это не только как участник народно-освободительной борьбы, но и как человек, потерявший в прошлой войне по вине усташей и Артуковича всю свою семью. Поэтому американский народ и его правительство должны понять и запомнить, что Артукович совершил тяжелейшие преступления в нашей стране и он должен за них ответить. Я не могу понять, как такого опасного преступника, непосредственно виновного в убийстве по меньшей мере 200 тыс. человек, может защищать народ, считающий себя свободным народом, приговаривающий только за одно тяжкое убийство к казни на электрическом стуле. И, несмотря на все это, я думаю, что наш суд, в нашей стране, вынес бы ему справедливый приговор. И я думаю, что Артукович все-таки будет выдан нашей стране".