— Ой, а мой Миша-то какой умный! Такой умный, такой разумный! — затараторила Людмила.
Ее несло безостановочно, остановить мог, пожалуй, лишь асфальтовый каток, и то не наверняка. Она подкрепила слова жестом, подняв указательный палец, давая понять, что ее Миша не фунт изюма. Узелок тощих волос на ее голове затрепетал, как Знамя Победы над Рейхстагом. Мол, Миша и деньгу зашибает немереную, Миша и первый футболист во дворе, Миша и белугу в море видел, Миша то, Миша сё!
Выходило, Миша помещается где-то между академиком Сахаровым по уму и президентом Рузвельтом по историческому значению. При этом все знали, что сорокалетний Миша алкаш со стажем, правда не перманентным. Будучи периодически трезвым, он шабашничал в какой-то дикой строительной бригаде, заработки имел от случая к случаю, с деньгами было плохо, и он постоянно доил Людмилу. С женой Миша разошелся, посему не уследил за еще несовершеннолетним сыном, который, несмотря на юный возраст, уже имел приводы в полицию по поводу каких-то курительных смесей и таблеток.
Людмиле было важно убедить нас в обратном, посему она и выдала столь длинную, горячую и безостановочную тираду. Видимо, полагала, что ее пустые слова значат больше, чем объективная правда. Или что мы — идиоты. Интересно, кто она в таком случае? Непонятно.
Короче, мы свалились в историю, где ни жена, ни подруга Рита больше не вставили ни слова, даже междометия. Чтобы Лора не томилась с вынужденной вежливой улыбкой на лице, я с последней затяжкой сигареты выдернул ее из женского треугольника, мотивируя наше бегство нехваткой времени. И тут произошла удивительная метаморфоза. Перед нами стояла уже не Людмила, а косорылый злодей, которому не дали завершить свое черное дело. Нам в спину камнями полетели доводы Людмилы, обосновывавшие разумность ее дорогого Миши.
Вообще вставить в монолог идиота что-то свое достаточно проблематично. Ваше присутствие в качестве слушателя вдохновляет его на длинную речь, зачастую ни о чем. Если же все-таки удается влезть в разговор, вас нещадно перебьют неуместными комментариями или глупыми вопросами.
Возникает ощущение, что вы говорите на разных языках, потому что идиоты по определению не способны понять самые простейшие мысли.
Деловитость
Теперь поговорим еще об одной замечательной черте любого идиота. Начну с собственного примера.
Давно уже нет моей мамы, которая наставляла меня на путь истинный до самой своей смерти и которая, как дорогую эстафету, передала меня моей жене Лоре. Правда, последняя, приняв ответственный груз, полагает, что я с тех пор умственно так и остался на уровне школьника младших классов, каким был при маме. Об этом она мне, конечно, прямо не говорит, но иногда, перемещаясь по квартире, я случайно слышу ее разговор с подругами по телефону примерно такого рода.
Жена:
— Надо вызвать сегодня слесаря, кран течет.
Подруга:
— А что твой муж, разве не справится сам?
Жена:
— Ах, Нина, куда ему? Дожил до седины глубокой, а все по-прежнему девять лет. Ни борщ тебе сварить, ни постирать. Я ему и за жену, и за мамку. Только что шнурки на ботинках не завязываю.
Подруга:
— Не может быть, ведь он писатель!
Жена:
— Вот потому-то и писатель, что ничего иного, кроме как пописывать свои никчемные книжки, больше не умеет.
Подруга:
— А вот мой Петя все делает сам.
Жена настолько увлечена разговором, что не замечает моего присутствия, я стараюсь быстренько прошмыгнуть мимо, чтобы не мешать их содержательной беседе. Потом думаю о симпатичной толстушке Нине, с восхитительными голубыми глазами, ее муже Пете, зоотехнике по образованию и мастере-самоделкине по призванию, вспоминаю, как ходили с женой к ним в гости в прошлом году. И начинаю хватать ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег. Тогда у них посреди застолья вдруг взорвался телевизор, который Петя незадолго до этого сам починил. Мы едва не угорели от едкого дыма, у меня до сих пор от него першит в горле.
Вот вам еще один пример. Команда имиджмейкеров одного ответственного человека уговорила его сняться в предвыборном ролике в качестве заботливого радетеля животного мира. Отвлекли от важных государственных дел, заставили потратить двадцать восемь часов на изучение планера, усадили его туда, назначив вожатым в перелете мушиной стаи на юга. Перелетели, потратив не один день. Правда, мухи потом вернулись назад — что-то там у них попуталось в хитиновых черепушках, очевидно мозгов оказалось недостаточно, не оценили заботу. Но этот фактор учтен не был, вышел облом.