— Это он, что ли? — Прежде чем я успел раскрыть рот, Поттер материализовался около мирно лежащего гобелена и пнул его носком кроссовки. — Гобелен Блэков?
— Поттер! — заорал я, отталкивая бестолкового мальчишку. — Это темномагический артефакт, а не мешок картошки!
— Ну и что? — Он пожал плечами. — В этом доме везде темномагические артефакты, в каждой комнате, я уже привык.
Я закатил глаза. Привык он, видите ли.
— Поттер, вы идиот!
— Ага, я знаю, — беззаботно согласился парень и снова пошевелил старую тряпку. — Разворачивать будем? Ой!
Растоптанная обувка вошла в гобелен почти наполовину, словно в кучу песка. Поттер дернул ногой и, качнувшись от резкого движения, с размаху сел на пол — кроссовка не сдвинулась ни на дюйм.
— Он не отпускает!
Я кратко, но весьма образно высказал все, что я думаю о поттеровском мыслительном аппарате, выхватил из кармана чернильницу и выплеснул кровь Андромеды на пакостную тряпку. Затем подхватил парня подмышки и потянул. Зверюга держала крепко.
— Помогайте, Поттер, соплохвост вас задери!
Мальчишка уперся в пол свободной ногой и рванулся что было сил. Капли крови впитались в ветхую поверхность, гобелен чавкнул и выпустил жертву. Мы с Поттером откатились к двери.
Расцепившись с гриффиндорским недоразумением, я поднялся и, указывая на выход, безапеляционно заявил:
— Вон отсюда!
Все еще сидящий на полу Поттер упрямо задрал подбородок:
— А если вам понадобится помощь?
Я зашипел, как раскаленное масло на сковородке — вот-вот кипящие брызги полетят во все стороны, — с трудом сдерживаясь, чтобы не схватить придурка за шиворот и не выкинуть отсюда к чертовой матери:
— Я сказал, вон отсюда, Поттер! Экспеллиармусом разъяснить?
— Да ушел уже, — обиженно пробурчал герой, принимая вертикальное положение. — И незачем так орать. Я снаружи буду, зовите, если что.
Я фыркнул и повернулся к нему спиной. Тоже мне, спаситель нашелся...
Гобелен все это время удачно притворялся обычной дряхлой ветошью. Я осторожно левитировал его и потряс в воздухе, пытаясь развернуть. Не вышло. Через четверть часа, испробовав на упрямой тряпке все известные мне подходящие случаю заклинания, я понял, что придется все-таки руками. Руками очень не хотелось, я к ним как-то привык за почти четыре десятка лет совместной жизни, но по-другому, похоже, никак. Отчаянно надеясь, что кровь родственницы успокоила плотоядные наклонности артефакта, я убрал палочку в рукав и нежно взялся за кисточки, венчавшие углы гобелена. Ничего не произошло. Когда рулон был раскатан, я медленно выпрямился и обнаружил, что все это время, оказывается, не дышал.
Рисунок на гобелене полностью соответствовал тому, что имелся двумя этажами выше, только выжженные пятна отсутствовали. Никаких побочных ветвей и незнакомых имен. Пустышка. Ну что ж, зато теперь можно быть уверенным, что со стороны Блэков претендентов на наследство не предвидится.
Снаружи затопотали, загомонили. Через неровное отверстие было видно, как Грейнджер размахивает руками, сжимая в кулаке какую-то безделушку на цепочке или шнурке, что ли. Я шагнул к выходу, собираясь разогнать бестолковую команду и тут... Лонгботтом, бежавший по лестнице следом за подругой, споткнулся на выщербленной последней ступеньке и, пролетев по инерции несколько шагов, сбил с ног ничего не подозревавшую девушку. Грейнджер в результате столкновения с телом, превышающим ее по массе, как минимум, в полтора раза, мухой влетела в проем, образованный зачарованными кирпичами и впечаталась прямехонько в меня. Меня шатнуло назад, девчонку я подхватил прямо в в полете: если хотя бы волос с ее головы коснется гобелена — мы пропали. Отчаянно балансируя, чтобы удержать на весу худенькую, но довольно-таки тяжелую гриффиндорку, я крикнул ей прямо в ухо:
— Ноги подожми! Выше!
Грейнджер, умница, поняла сразу и поспешно вцепилась в мои плечи, подтягиваясь как можно выше, но, несмотря на наши совместные усилия, кончик ее туфельки на долю секунды все же встретился с проклятой тряпкой.
— Грязнокровка!!!
От мгновенно заполнившего каморку пронзительного визга заложило уши. Оказывается, милейшая Вальбурга разговаривает почти что шепотом. Я покрепче перехватил Грейнджер за что пришлось и рванул к выходу. Почти успел, но только почти. Кирпичи молниеносно складывались в стену, отрезая свет и отчаянные крики мальчишек. Сзади доносились шипение и шорохи, словно в комнатушке метался огромный клубок ядовитых змей. Змеи. Внутренности сжались в ледяной комок. Чувствуя, что сейчас потеряю сознание от ужаса, я отпустил девчонку — надеюсь, она успела сгруппироваться, — и со всей дури вцепился зубами в собственное запястье. Резкая боль и соленое на языке отрезвили, я развернулся лицом к опасности, одновременно накладывая на себя и Грейнджер чары ночного зрения.