Услышав звон колокола у ворот, Исаак раздраженно вздохнул. Звон был тактичным, слишком легким, чтобы разбудить хотя бы Юдифь, и определенно слишком слабым, чтобы поднять от послеполуденного сна Ибрагима. Вышел из комнаты, прошел по коридору, спустился по лестнице во двор и подошел к воротам.
— Кто там? — спросил он, не стараясь придать голосу добродушия или любезности.
— Сеньор Исаак, — послышался в ответ негромкий, ясный голос. — Это Сибилла, родственница Франсески. Извините, что явилась в такой неподходящий час, но мне хотелось поговорить с вами наедине.
Исаак открыл ловкими пальцами ворота и впустил ее.
— Ветер холодный, — сказал он. — Вы ехали верхом от усадьбы?
— Да, — ответила она.
— Тогда давайте посидим наверху перед огнем. Если хотите, могу вызвать одного из слуг, чтобы приготовил вам горячего питья.
— Пожалуйста, не надо, — ответила Сибилла. — Это наверняка разбудит всех в доме.
— Возможно, — сказал Исаак. — Хотя, скорее всего, только тех, кого бы нам не хотелось будить.
— Ну, вот, — сказал врач. — На столе вы найдете кувшин вина и кувшин воды, несколько чашек и, возможно, фрукты или орехи. Налейте нам по чашке — я вполне могу справиться и сам, но у вас это получится быстрее. Когда согреете руки и ноги, утолите жажду, мы сможем поговорить о том, что вас беспокоит.
Сибилла рассмеялась.
— Не представляю, как вы узнали, что у меня замерзли руки и ноги и что меня мучит жажда, но вы правы.
— Я живу среди энергичных, полных жизни, трудолюбивых женщин, они не уклоняются от разъездов или усилий, но, кажется, страдают от мерзнущих рук и ног и от жажды, когда прилагают все усилия. Полагаю, вы прилагаете все усилия и при этом сильно страдаете. Я слышу это в вашем голосе.
— Сеньор Исаак, пожалуйста, избавьте меня от любезностей. — Голос ее прервался, и она сделала глубокий вдох. — У меня есть силы, чтобы продолжать, но любезности подрывают их. По счастью, сеньора Хуана очень беспокоится из-за своей снохи, чтобы обращать на меня внимание, иначе давно сжила бы меня со свету.
— Сеньора, я никому не передам ваших слов, если вам не хочется этого, — сказал Исаак. — Теперь — что хотите мне сказать? Наверняка не что вы отравили сеньора Раймона.
— Нет. Я бы ни за что его не отравила. Ни за что, — повторила она. — Сегодня я в третий раз поехала навестить его. Разумеется, моей надуманной причиной приезда было желание повидать сеньору Марту. Все полагают, и в определенной степени — в значительной степени — верно, что я приезжаю в усадьбу повидать Пау. Но подлинной моей целью было познакомиться с сеньором Раймоном.
— Для чего?
— Думаю, вам это станет ясно. В первый день мы болтали, как старые друзья, потому что сразу почувствовали себя друг с другом очень легко. На второй день он много расспрашивал меня обо мне. Сегодня впервые заговорил о себе. Утром я просидела с ним долгое время, потому что он интересовался моей историей, а я его. В конце он рассказал мне о своих сновидениях, включая последнее.
— Когда оно привиделось ему? — спросил Исаак.
— Прошлой ночью, — ответила Сибилла. — И думаю, этот сон очень значителен. Ему снилось, что он маленький мальчик, играющий во дворе у матери, и отец повез его к графу. Там он увидел человека, которого называл дядя Пере. Сказал об этом отцу, тот назвал дядю Пере «еретической нечистью» и в ярости увел сына.
— Но в этом сновидении не было огня?
— Это еще не все. Перед уходом отец взял узел с его одеждой и повез на своем муле к реке Ауде, к излучине реки, где берег широко усеян песком и камешками, вода там очень мелкая. Он не раз играл на этом мелководье с матерью и няней в жаркие летние дни, там же, где я в жаркие дни играла со своей няней, с Розой.
— Вы знаете это? — спросил Исаак. — Или догадываетесь, что это, должно быть, то же самое место?
— Знаю, сеньор Исаак. Знаю. Оно хорошо известно. Однако в тот день никто не играл у реки. В его сновидении там была такая большая толпа, что ему не было видно, на что все смотрят. Потом с громким ревом взвился огонь, и он услышал вопли своей матери. Попытался бежать к ней, но отец схватил его и увез в Арагон через горные ущелья.
— Но почему он рассказал это вам, а не сыновьям или жене? — спросил Исаак.
— Потому что мог, — ответила Сибилла. — Потому что я уже знала ту историю, которую он видел во сне. Она хорошо известна там, откуда я приехала. Горы Раймона — это мои горы. Собственно говоря, у нас много общего. Раймон и я… Но теперь это совершенно неважно.
— Почему вы рассказываете мне это?