— Мне эксперт объяснил на словах, — ответил Николай. — Ублюдок не преследовал цели — убить. Он ее уродовал, долго и умело. Ломал лицевые кости, руки и ноги… Он хотел, чтобы она оставалась в сознании, испытывала страшную боль и страх. Когда будешь читать папку с его компроматом, поймешь, что такой опыт у Герасимова есть. И еще один опыт есть, об этом в первых строках. Он заказывает людей, которые пытаются перейти ему дорогу. Ни разу не привлекался как заказчик. Так я возвращаю тебя к началу нашего разговора.
— Я понял. Не буду больше тебя отвлекать от работы, дочитаю все молча.
В обеденный перерыв Николай пошел в столовую обедать, Андрея закрыл в кабинете на ключ снаружи. Тот отказался есть и пить.
Когда Николай вернулся, Андрей уже сложил документы на его столе. Протянул руку, прощаясь. Сказал:
— Даже не благодарю. Скажу лишь одно: такого друга у меня никогда не было.
— Ладно, сочтемся славой. Ты получил ответы на все свои вопросы?
— Да, с избытком. Но остался один, совсем маленький… Можно?
— Почему-то мне кажется, что это будет самым ужасным… Но спрашивай.
— Мне бы просто один адрес. Этой «тихой студии». В документе этот адрес тщательно замазан. Я так понимаю, в интернете этого не найти.
— Ничего из того, что ты видел, в интернете не найти. Даже в секретных архивах. Нет цифрового аналога. Что касается студии, то нет. Категорически. А зачем, если не секрет? Похоже, все мои предупреждения и условия насмарку. — Николай смотрел на Андрея уже как на сумасшедшего с бритвой. — Я готов пожалеть, что дал все это неподготовленному человеку.
— Я подумал, что это может быть только в дальнем и тихом месте. И что там такое… Все это с несовершеннолетними, с детьми… Думаю, что даже такой наглый дуб, как Герасимов, ездит туда без толпы охранников. Тут точно лишних свидетелей не заводят.
— Ну и?
— Ничего. Может, я бы просто вышел случайно навстречу. В глаза посмотрел. Он ведь меня не знает.
— А глаза тебе его на хрена сдались? Только не хитри, Андрей. Ты мне рассказывал, что боксом в молодости занимался.
— Ты это серьезно? Как ты мог подумать. Мы же все решили: лишнее движение — и со мной расправятся. Кто же Дине поможет? Но я после всего как-то жить расхотел. Даже не знаю, как это объяснить. Только я должен увидеть лицо этого человека. Близко, рядом. И сказать себе: так это же не человек. Уродливое явление природы. Его следует обойти, переступить и понять, что все свои силы нужно потратить только на преодоление последствий и на строительство своего дома гармонии и справедливости. Бред, да?
— Да нет, я понял. Слушай и запоминай адрес. Ты прав: тихо и далеко, там даже для машины нет подъезда. И да, без охраны. Но если я узнаю, что кто-то разбил Герасимову нос, я сам за тобой приду. И посажу по статье «покушение на убийство». Мы договорились? Так получается гармония и справедливость?
— Конечно. — Андрей честно и прямо посмотрел другу в глаза. — Никогда не забуду то, что ты сегодня сделал для меня.
Они с Валерией так много успели за пару дней. Она договорилась с главврачом небольшой частной клиники. Андрей привез туда эксперта, о котором говорил Николай. И тот показал хирургам заключение своей экспертизы, сделанной сразу после несчастья. Сейчас это заключение официально уничтожено. В муниципальную больницу к Дине не пропустили не только Андрея, но и Валерию, несмотря на звонки ее высокопоставленных знакомых. Не помогли и никакие суммы: запрет на посещения этой больной, как и на любую информацию о ее состоянии, поступил «с самого верха», как сообщила старшая сестра отделения.
Но Андрей с помощью следователя Николая разыскал в Подмосковье троюродную тетю Дины, они нашли у нее даже документы, подтверждающие родство. Ей никто не имел права отказать. С ее помощью Валерии удалось получить разрешение о переводе Васильевой в частную клинику для получения специализированной помощи.
Они все, включая тетю и Николая, приехали на трех машинах, которые сопровождали «Скорую помощь» клиники. Медиков пропустили в отделение с носилками.
Они вышли через полчаса, без Дины.
— Нестыковка у них получилась, — с ненавистью сказал один врач Андрею и Николаю. — Я специально проверил по времени. Уже было подписано разрешение о переводе, а они ее потащили на какую-то операцию. Она уже шла, когда мы поднялись. У пациентки отказало сердце. Возможно, не та доза наркоза или вообще он был не тот. Соболезную вам.
Андрей даже не мог предположить, что человек при жизни может провалиться в такую черную, беспросветную ночь. А формально дни по-прежнему шли, но они больше не имели отношения к Андрею. Он не ходил на работу. Валерия, уезжая по делам, оставляла ему на кухонном столе еду. Возвращалась, выбрасывала ее нетронутой. И начинала готовить другую — на завтра.