– Значит, так, – приступила миссис Хогг. – Я никак не могла решить, ехать или нет в Бристоль к одной женщине, которая собралась рожать дома, – я ведь, знаете ли, дипломированная акушерка, хотя большей частью мне доводится служить гувернанткой. В свое время я два года проработала экономкой у одного священника в Бирмингеме. В тысяча девятьсот тридцать пятом его направили в Канаду, и на прощанье он мне сказал: «Что ж, миссис Хогг…»
– Ближе к чуду, – прервала ее Каролина и, чтобы загладить резкость, усугубила ее, добавив: – Наслушаться не могу про чудеса.
Про себя же она произнесла в утешение: «Малышка, завтра утром тебе придут письма из цивилизованного мира». «Малышка» – именно так она обращалась к себе в подобных случаях.
– Для меня, скажу я вам, – распространялась миссис Хогг, – это и было чудо. Я все колебалась, то ли подрядиться на это дело в Бристоле, то ли занять постоянное место на севере у одной глухой леди. А тут утром во вторник приходит письмо, что у дамы из Бристоля начались осложнения и ей пришлось лечь в больницу, там и будет рожать. Ее муж прислал мне недельное жалованье. А после обеда приходит другое письмо из другого места. Нет, ошибаюсь, оно пришло утром на другой день. Глухая леди скончалась. И осталась я без работы. Тогда я обратилась к Деве Марии: «Что мне теперь делать?» А Дева Мария ответила: «Возвращайся в Святую Филомену и подумай над этим». Я уже была в Святой Филомене на одной из больших реколлекций…
– Вы действительно слышали голос? – осведомилась Каролина.
– Голос?
– Ну, когда вы сказали «Дева Мария ответила», вы имели в виду, что она обратилась к вам вслух?
– Нет, конечно. Но Дева Мария всегда ко мне так обращается. Я спрашиваю – она отвечает.
– Как же вы тогда слышите ее ответы?
– Ко мне приходят слова, но вы, понятно, об этом мало что знаете. Тут нужен опыт духовной жизни.
– Откуда вы знаете, что слова исходят от Богородицы? – упорно добивалась ответа Каролина. Миссис Хогг вздернула верхнюю губу в непристойной улыбке. Каролина подумала: «Ей хотелось бы исступленно убивать меня в какой-нибудь долгой ритуальной оргии; она видит, что я худая, костлявая, острая на язык и люблю задавать вопросы; она видит, что я отъявленная правдолюбка; она видит, что я красива и хорошо одеваюсь. Возможно, она улавливает мою слабость, мое отвращение к человеческой плоти, когда тело берет верх над разумом».
– Я знаю, что это были слова Девы Марии, потому как они потом подтвердились, – продолжала миссис Хогг. – Я приехала в Святую Филомену и встретила леди Мандерс, она как раз была здесь в это время. Я объяснила ей мое положение, и она сказала: «А ведь здесь для вас и впрямь найдется работа, если захотите попробовать. Мы собираемся распроститься с администратором по обслуживанию, ей не хватает сил справляться с работой. Работа тяжелая, но Пресвятая Дева вам поможет». Меня взяли с испытательным сроком на месяц. Это было осенью, и уж как мне работа нравится – сказать не могу.
– Это было чудо, – заметила Каролина.
– Чудо, и самое настоящее. Что я приехала в то самое время, когда леди Мандерс захотела обновить персонал. На самом-то деле я приехала только затем, чтоб подумать над своим положением. Но могу вам сказать, что рассиживаться и думать у меня почти не бывает времени. Много работы. А я на первое место всегда ставлю свой долг. И работа мне не в тягость – помогает Дева Мария. Когда кухонная прислуга начинает ворчать, я им говорю: «За вас поработает Дева Мария». И она работает.
– В таком случае им и не нужно работать, – произнесла Каролина.
– Послушайте меня, Каролина, – сказала миссис Хогг. – Вам нужно поговорить со священником. Вы не понимаете толком католической веры. Вам нужно поговорить с отцом Ингридом.
– Тут вы ошибаетесь, – возразила Каролина. – Я как-то слышала его проповедь. Мне хватило и одного раза. А теперь мне пора.
Колокол созывал на Благодарение.
– К часовне в другую сторону, – крикнула вслед Каролине миссис Хогг, но та не ответила и поспешила прочь по коридорам с зелеными стенами.
Она пришла к себе в комнату и принялась методично и не спеша упаковывать вещи. Святая Филомена – чистый убыток, говорила себе Каролина. «Тем, кто многого требует от жизни, непременно приходится отметать какую-то часть жизненного опыта, как только они обнаруживают ее бесплодность».
Чемодан она уложила на «отлично».
«Я прекрасно укладываю чемоданы», – сказала она себе, мысленно составив эту фразу, чтобы закрыть доступ другим словам, другим мыслям, что так и лезли в голову. Три дня в Святой Филомене прямо-таки взывали об описании, но она не давала себе воли, забивала мысли бормотанием: «Туфли туда. Книги сюда. Футляр с гребенками в тот угол. Блузки кладем на постель. Рукава складываем. Вот так. Еще раз складываем. Это туда, это сюда. Грелка. Ничто не стучит. Распятие обернуто в вату. Памфлет Общества католической истины для чтения в поезде. Я делаю то, что делаю».