Очень скоро я понял, что мы с Рамоной совершенно не знаем друг друга. То, что мы пережили вместе — это было настолько безумно и дико, что мы волей-неволей прониклись безумием ситуации, потянулись друг к другу и решили, что это любовь. Хотя никакой любви не было. Кажется, у французов это называется «folie a deux». Обоюдное сумасшествие. Психоз на двоих. Ровно через месяц после пресс-конференции я обнаружил прощальную записку, прилепленную к зеркалу в ванной капелькой зубной пасты. И с тех пор мы с Рамоной Мальтратадо ни разу не виделись. Я даже не знаю, где она и что с ней. Иногда, сидя перед телевизором, я ловлю себя на том, что жду рекламной паузы — а вдруг Рамона появится на экране посреди цветущего луга?! — но, похоже, этот дурацкий ролик наконец-таки сняли с эфира.
На следующий день после пресс-конференции я позвонил в «Bionic Books», чтобы забрать у них мои книги и отказаться от всяких дальнейших контактов. Я боялся, что могут возникнуть какие-то сложности, но мне повезло: Гари Картер и Говард Джонсон недвусмысленно дали понять, что после такого скандала они знать не хотят ни меня, ни Сильвера. Они ужасно боялись, что кто-то может узнать о подписанном нами контракте и заподозрить их в связях с преступными элементами, и чтобы быстрее и вернее от меня отвязаться, заявили, что не намерены требовать возвращения аванса, который они уже выплатили Джерри Сильверу, и что я могу оставить эти двадцать тысяч себе. Я не видел ни цента из этих денег и, надо думать, уже не увижу — Джерри наверняка сразу же перевел их на какой-нибудь анонимный счет в заграничном банке, — но меня это ничуть не расстроило. Я был страшно рад, что мне удалось «выцепить» свои книги.
Я встретился с Лайонзом в тот понедельник, когда происходила раздача слонов. Он предложил мне уволиться по собственному желанию, причем на очень выгодных условиях. Помимо всего прочего, я теперь получал процент с прибыли за каждую песню, которую написал для Орал-Би: отныне и впредь, но самое главное — в ретроспективе. Этот контракт стоил почти миллион долларов.
— Нам надо закрыть это дело раз и навсегда, — сказал Лайонз.
И я с ним согласился.
В общем, я пробежался по кругу и вернулся в начальную точку к своему прежнему унылому существованию без работы, без женщины, без перспектив, но теперь хотя бы с деньгами. Целыми днями я только и делал, что смотрел телевизор и подолгу гулял с Доктором. Мы с ним съели немало пиццы и посмотрели почти все выпуски «Цены удачи». Я купил новую машину и кое-что из дорогой электроники. Честно сказать, иногда я скучал по работе в «Godz-Illa Records». То есть, конечно, это была неблагодарная работа, я не пользовался уважением среди сослуживцев, и хотя мне платили достаточно, все равно, получалось, я сидел без денег, и все-таки… все-таки у меня были причины гордиться собой. Потому что я делал большое дело, пусть даже об этом никто не знал. Я был как волшебник, прячущийся за кулисами и творящий свои чудеса незаметно для всех, кроме нескольких посвященных. А теперь все закончилось. Закончился целый этап моей жизни. Это всегда очень грустно, когда что-то кончается: что-то, чем человек жил столько лет. Но я решил, что нельзя предаваться унынию. Надо просто принять неизбежное и жить дальше.
Разумеется, в жизни все не так просто.
Взять хотя бы Орал-Би и «Godz-Illa Records». В первую пару недель после скандала СМИ буквально сходили с ума. Орал-Би стал звездой номер один. Его альбомы и синглы продавались многомиллионными тиражами. Но потом ажитация улеглась, и ревущий пожар пламенеющей славы постепенно затух. Новый альбом Би, которого все ждали с таким нетерпением, был встречен критиками с прохладцей и даже с некоторым недоумением. Он хорошо продавался в первую неделю — видимо, на волне недавнего скандала, — а потом объемы продаж резко снизились. Лишь одна композиция (из двадцати) со всего альбома стала синглом, хотя даже она в общем-то не тянула на сингл (она называлась «Отсоси, дура, и скажи спасибо»). Я купил диск исключительно из уважения к Орал-Би, и, честно сказать, это было плачевно.
Жизнь, как я уже говорил, штука непредсказуемая. Никогда не знаешь, где тебе повезет. Это случилось в середине июня, примерно через полгода после скандала с «Godz-Illa Records» и моего увольнения со студии. Как сейчас помню, была среда, я хорошо пообедал и устроился в гостиной на новом, удобном и мягком диване, перед новеньким плазменным телевизором с огромным экраном. Мы с Доктором Барри Шварцманом смотрели очередной выпуск «Цены удачи», ели вкуснейший попкорн из огромной миски и в общем-то были довольны жизнью. И тут раздался стук в дверь. Я подумал, что это опять мой не в меру радушный сосед Пардип, и чертыхнулся про себя.