Выбрать главу

Мне самому это понравилось, и я сказал себе, в лучших традициях правильного рэперского жаргона: «Йоу, бро, а ты крут. Получилось в натуре ништяк. Охренительная аналогия!» После чего я пошел домой, потому что задница уже онемела сидеть на холодном песке, и щеки горели от холода, и я себя чувствовал победителем, поскольку мне удалось не попасть под казавшуюся неизбежной массированную бомбардировку из птичьего помета.

Свое мастерство аналогий я взял с собой. Не оставил на стылом пляже, где холодные волны смыли бы его и унесли в океан, точно яркое пластмассовое ведерко, вырванное из рук старательного малыша в пароксизмах восторженного строительства песчаных замков. (Круто завернуто, да?!) Нет, я не бросил свое мастерство на волю студеных волн. Я принес его в теплый дом и принялся строить свой собственный маленький замок из песка — нет — из аналогий. (Ну, ведь классно же, да?!) После той удивительной и глубоко поэтичной корреляции моря и города, проделанной мною на пляже, меня захватил неудержимый порыв найти столь же удачную аналогию и для моей жизни. Мне нужно было нарисовать себе мысленную картинку, незамутненную и очень четкую — с тем, чтобы лучше понять ту безумную игру, в которой я так безнадежно запутался. Кстати, игра. Жизнь. Игра. Жизнь — игра…

И тут меня осенило:

Вся моя жизнь — бесконечная игра в «Утку, утку, гуся» [3].

Я с замиранием сердца жду метафорического прикосновения к макушке, и когда это прикосновение случается, я моментально срываюсь с места и бегу за водящим, бегу со всей мочи, но мне еще ни разу не удавалось осалить этого проворного юркого кекса по имени Успех. И каждый раз мне остается только уныло бродить по кругу горького разочарования и мучительно думать, что делать дальше. Это тот самый порочный круг, который не разорвешь, как ни старайся. Игра, в которой мне никогда не выиграть.

Нет. Не так.

Может, вот так: Вся моя жизнь — бесконечная игра в «Утку, утку, гуся». Я с замиранием сердца жду метафорического прикосновения к макушке, но меня никогда не выбирают. Всех остальных выбирают, и они моментально срываются с места и устремляются за водящим. А я сижу и смотрю, как они убегают. Все время сижу и смотрю. Я — вечная утка. Меня не выберут. Никогда. Я не стану гусем.

Ну, хорошо, хорошо. Я не такой уж и мастер аналогий. Та гениальная мысль про океан и город родилась чисто случайно.

Давайте начнем все сначала. Не стоило начинать с пляжа. Как-то оно получилось бессмысленно и бездарно. Вы ведь даже не знаете, кто я. И с чего бы вам вдруг проявлять интерес к незнакомому парню, который холодным декабрьским утром сидел на морском берегу и проводил сомнительные аналогии? Ладно. Пункт первый: меня зовут Уолли. Уолли Москович. Возраст: тридцать один год. Рост: пять футов шесть дюймов, если в ботинках на каблуках. Недавно мои и без того жидковатые волосы приняли решение, что пора начинать выпадать, и, как я понимаю, мои волосья, в отличие от меня, всегда исполняют свои решения. Я уже говорил, что я толстый и неуклюжий. Ну, то есть не то чтобы совсем-совсем толстый, но все же. И так было всегда. Я люблю чизбургеры с беконом, причем исступленно и страстно, с тем же томлением и пылом, которое многие приберегают для своей первой любви. Иными словами, я думаю о них постоянно, и если их долго нет рядом, я впадаю в отчаяние и уныние. Да, это очень печально, когда, рассказывая о себе, человек прежде всего вспоминает о своей страстной любви к чизбургерам. Но я действительно их очень люблю. И бекон тоже. Мой старый добрый друг бекон; мы с ним вместе уже столько лет. Я его обожаю. Если бы у меня были друзья — настоящие, живые друзья, — я бы сказал им, что если я вдруг хлопнусь в обморок, то не надо мне делать искусственное дыхание «рот в рот». Надо просто пожарить кусочек бекона в непосредственной близости от моей бессознательной тушки, чтобы его соблазнительный запах проник ко мне в ноздри и вернул меня к жизни. Блин, меня самого угнетает, что я столько времени потратил на рассуждения о беконе. Хотя тут я слукавил. Время, потраченное на бекон, — это время, потраченное не зря. Но пойдем дальше.

Я ношу мешковатую одежду, но это стильные и концептуальные шмотки. Футболки я покупаю в секондах. Потому что мне нравятся старые, поношенные футболки (в идеале где-то в районе 1986 года) с прикольными надписями типа «Учителя тоже люди!» или «Бег трусцой Христа ради!». Я ношу очки. (Очень даже козырные, правда. В модной оправе, и все дела.) Я выгляжу умным и интеллигентным, и я действительно интеллигентный и умный. Нет, я сейчас как-то не так высказал свою мысль. Я вовсе не самоуверенный хвастун. Наоборот, я ужасно стеснительный. И неуверенный в себе. И у меня куча комплексов.

вернуться

3

«Утка, утка, гусь» (Duck Duck Goose) — детская фольклорная игра. Дети сидят в кругу, лицом к центру круга. Водящий ходит снаружи, дотрагиваясь до головы каждого из игроков, и произносит: «Утка, утка, утка…» Потом, дотронувшись до головы одного из играющих, водящий кричит: «Гусь!» — и бежит вдоль круга. Ребенок, которого выбрали, старается догнать и осалить водящего до того, как тот сядет на освободившееся место. Если «гусь» не успевает осалить водящего, он становится новым водящим. Если успевает, прежний водящий продолжает игру и выбирает нового «гуся».