- Еще одинокая, - тихо ответила я, - не знаю, Мартин, кем ты меня считаешь, но изгой не ты один. Когда-то я пережила предательство любимого человека. Мне осталось от него истинное сокровище – мой сын. Но все равно я не до конца уняла боль в своем сердце.
Он прижал меня к своей груди, поцеловал в висок:
- Я бы никогда не бросил тебя. Боролся бы до конца.
Я посмотрела ему в глаза, затем сказала:
- Расскажи мне о себе. Откуда ты взялся? Почему так странно ведешь себя для вампира? Разве подобные существа не идут на все, чтобы заполучить необходимую, для них, кровь?
- Ты хочешь знать? На некоторые вопросы я и сам не знаю ответа.
- Расскажи мне то, что знаешь.
Мы сели на скамейке, наши пальцы переплелись. Лунный свет заливал все вокруг, ночь была теплая и спокойная. Сердцем чувствовала, что именно так видела свое счастье. Счастье быть рядом с любимым человеком, пусть даже уже не живым, но таким желанным.
- Сколько себя помню, - начал Мартин, - всегда жил в разных городах и в разное время. Люди, сопровождавшие меня, надолго не задерживались. Я так понимаю, что являюсь потомственным вампиром. То есть, уже родился таким, а не был укушен себе подобным. Возможно, это и к лучшему, ибо я не знал жизни простого смертного.
- Поверь, жизнь простого смертного не так проста, - сообщила я, - но кому чего не хватает…
- Людям часто не хватает денег, - не без иронии произнес Мартин, - в этом я убедился. - У меня их всегда хватало, чтобы достичь цели, не прибегая к насилию. Можно сказать, я не такой, как все. Никогда не видел смысла подстерегать жертв в темных закоулках и нападать на них. Гораздо проще, чтобы жертва сама согласилась отдать чуточку красной жидкости…
- Значит, твои предки были богатыми? Насколько знаю, граф Дракула…
- Не говори ерунды, - раздраженно ответил вампир, - Влад Цепеш был просто жестоким правителем, и к упырям не имел никакого отношения. И моим предком не был. Откуда берутся вампиры, до сих пор неизвестно. Если бы я узнал, откуда я взялся, мне бы стало легче?
Я молча склонилась к его плечу. Хотелось его поддержать. Каким же одиноким он ощущал себя, если его не утешали материальные ценности.
- И ты, дабы никого не обидеть, решил заманивать женщин и пить их кровь за деньги? Оригинально.
- Не знаю, оригинально или глупо, но таким образом я нашел тебя.
Я повернула голову в его сторону, не до конца осознавая смысл сказанного. Неужели намекнул на то, к чему я стремилась? Но ведь он часто мог говорить так, что не понятно, что имеет в виду. Хотелось верить, что действительно речь идет о чувствах, что он начал испытывать.
- Так ведь и я нашла тебя, - осмелилась взять его за руку, - если ты об этом…
Он неожиданно и резко выдернул руку из моей хватки. Его зеленые глаза запылали обидой и странной злостью. Быстро встал, я осталась сидеть.
- Одного не могу понять, - сказал он, - почему, если я не такой, как все, то не могу любить? Любовь - чувство, которое доступно большинству. Кто-то любит искренне, кто-то покупает любовь за деньги. Некоторым приходится данного чувства добиваться. Но мне закрыты все пути. Вынужден бороться не за светлое чувство, а за саму жизнь. Ты не представляешь…
Мартин не договорил, снова сел и склонил голову на руки. Глухо застонал, и в этом звуке слышался упрек и тоска одновременно.
Я не перебивала. Всей душой хотела утешить его, обнять, прижать к себе. Но я знала, что сейчас он оттолкнет. Оттолкнет, потому что, не верит в то, что кто-то действительно может его полюбить. Его – живого мертвеца, того, кто находится между небом и землей. Не может даже выбрать, жить ему или умереть.
- Чего я не представляю? - все же осмелилась спросить я, - если ты мне расскажешь…
- Оно тебе действительно нужно? Ты не представляешь, насколько сложно находить эту проклятую кровь. Вонзать зубы в тело жертвы, ощущать, как подрагивает уязвимая плоть. И ты только и думаешь, как сделать так, чтобы не убить ту, что доверилась.
- Но ведь… - я запнулась, понимая, что сейчас скажу ужасную вещь, - почему тебя это так волнует? Насколько я знаю, вампиры никогда особо не заморачивались над тем, выживет ли жертва или нет. Для них главное – взять свое, разве не так?