– Так-таки и все?
– Поголовно, – заявила Сима. – Когда речь заходит о манипуляции сознанием и нейролингвистическом программировании следует понимать, что подверженность оным вовсе не есть нечто постыдное. Это видовая норма для «человека разумного». Человек рождается на свет с минимальным набором врожденных поведенческих программ, а его личность формируется в процессе общения с другими людьми и именно за счет НЛП. А откуда еще взять тот набор стереотипов поведения, который и позволяет человеку существовать в социуме?
С технической точки зрения нет принципиальной разницы между увещеваниями любящей матери, стремящейся наставить свое чадо «на путь истинный», и проделками платных «программистов», которые корректируют стереотипы поведения людей в нужную им сторону. Разница только в МОТИВАХ применения НЛП.
Невнушаемых людей НЕ БЫВАЕТ, в противном случае они просто не стали бы людьми, а остались бы пускающими слюни идиотами в соответствующем богоугодном заведении. Для большей ясности назовем НЛП в «корыстных» целях – манипуляцией сознанием.
Манипуляции сознанием подвержены все без исключения, нужно только подобрать правильный «ключик». Так называемое «критическое мышление», которое якобы является панацеей от промывания мозгов, на самом деле весьма эфемерная защита. Помогло нашей доперестроечной интеллигенции ее «критическое мышление»? Ведь так она им гордилась, а результат: запудрили мозги и поимели этих интеллигентов в лучшем виде.
Вообще-то говоря манипулировать людьми, которые (по их собственному мнению) не верят никому и ничему (кроме собственной выгоды) – проще всего. Реакции таких индивидуумов просчитываются элементарно, а, следовательно, и манипуляция ими не представляет никаких проблем. Только намекни прямо или косвенно, что те или иные модели поведения принесут им определенные дивиденды: схватят приманку сходу, да еще и раздуются от гордости, мол, какие мы умные и прагматичные.
– Подожди, – прервал Симу Геннадий. Если человек имеет твердые убеждения…
– Так называемые «твердые убеждения» (стойкие стереотипы поведения) также не могут быть гарантией от манипуляции сознанием, – в свою очередь прервала его Сима, – но существенно осложняют манипуляторам жизнь и удорожают, так сказать, сам процесс. Если в социуме имеются существенные группы людей с «твердыми убеждениями», то приходится использовать индивидуальный подход. А это хлопотно и дорого. Тут даже не НЛП в чистом виде, а его вырожденная разновидность – «Обман», то есть злонамеренное использование уже имеющихся у людей стереотипов. С точки зрения профессиональных манипуляторов куда проще разрушить все стойкие стереотипы поведения (кроме эгоистично-желудочных) и заменить их стереотипами-эфемерами, которые можно хоть ежедневно менять с телеэкрана. Разница между «целевым» и «унифицированным» манипулированием, как между деревенским курятником и птицефабрикой. В первом случае приходится таки учитывать индивидуальности, а во втором все просто и ясно – от инкубатора до разделочного стола. Управляемость социумом, разумеется, повышается, но приносится в жертву потенциал его развития. Судьба общества, где удалось внедрить «унифицированные» методы манипуляции, в общем-то, предрешена.
– Ну-у, люди то все разные.
– Разумеется, вариабельность в подверженности НЛП существует. Причем, как индивидуальная, так и возрастная. Дети подвержены НЛП в большей степени, что, в общем-то, вполне оправдано, ведь им надо побыстрее «вписаться» в общество. В зловредном подростковом возрасте обычно случается приступ «критического мышления», когда подвергается сомнению все и вся. Это формирующаяся личность эмпирическим путем пытается определить границы дозволенного и недозволенного в конкретном социуме. Когда адаптация завершается, и базовый набор поведенческих программ сформирован, то в нормальной ситуации человек просто пользуется ими всю оставшуюся жизнь. А появляющиеся «нововведения» либо встречает в штыки, либо просто игнорирует.
Когда заходит разговор о «невнушаемых», «неуправляемых», «трудновоспитуемых» детях и прочих потенциальных асоциалах, то причина тут кроется вовсе не в «иммунитете» от НЛП. Это врожденные или благоприобретенные проблемы с работой центров торможения в мозгу. А уверенная работа упомянутых центров торможения крайне важна для человека, как социального существа. Они вообще у нас порядком гипертрофированны и вполне способны заблокировать даже действие таких стержневых инстинктов, как инстинкт самосохранения или инстинкт продолжения рода (в пользу приобретенных поведенческих программ).