«По давно заведенному порядку, — писал в своих воспоминаниях генерал армии Штеменко, — перед Хозяином стоял удлиненной формы, очень красивый хрустальный графин с бесцветной жидкостью и запотевшими боками.
И. В. Сталин перед ужином обычно выпивал одну-две рюмки коньяку, а потом пил только сухое грузинское вино, наливал его из бутылок, этикетки на которых были отпечатаны на машинке.
Наполнит бокал на три четверти вином, а остальное, не торопясь, добавит из хрустального графина.
Первое время я, бывая на даче, внимательно наблюдал за всем окружающим и сразу приметил графин.
Смешно, конечно, но меня заинтересовало, что в нем. И я подумал: „Какая-то особая водка, чтобы добавлять к вину для крепости. Вот попробовать бы при случае“.
Долгое время затея эта не удавалась, поскольку место мое было довольно далеко от графина.
В тот злополучный вечер я опоздал к столу, так как задержался в соседней комнате у телефона — наводил по указанию И. В. Сталина справку о положении на одном из фронтов.
Когда вернулся в столовую и доложил, все уже сидели за столом, и обычное мое место было занято.
Сталин, заметив это, жестом указал на свободный стул рядом с собой.
Ужин затянулся. Разговор как всегда, шел о фронтовых делах. Каждый сам себя обслуживал — когда нужно было, шел к боковым столикам за очередным блюдом.
Ну, думаю, уж сейчас я эту водку попробую… Когда Сталин, как и все, встал, чтобы сменить тарелку, я быстро схватил заветный графин и налил полную рюмку. Чтобы соблюсти приличия, дождался очередного тоста и выпил… Вода!»
Впрочем, не только сам Сталин подменял вино водой.
«Помню такой инцидент, — рассказывал Хрущев. — Берия, Маленков и Микоян сговорились с девушками, которые приносили вино, чтобы те подавали им бутылки от вина, но наливали бы туда воду и слегка закрашивали ее вином или же соками.
Таким образом, в бокалах виднелась жидкость нужного цвета: если белое было вино, то белая жидкость, если красное вино, то красная. А это была просто вода, и они пили ее.
Но Щербаков (кандидат в члены Политбюро, начальник Главного политического управления РККА) разоблачил их.
Он налил себе „вина“ из какой-то такой бутылки, попробовал и заорал:
— Да они же пьют не вино!
Сталин взбесился, что его обманывают, и устроил скандал Берии, Маленкову и Микояну».
Оно и понятно! Сталин считал спиртное эликсиром правды и любил наблюдать за поведением и разговорами своих подвыпивших гостей.
Зная отношения Хрущева к Сталину, вряд ли его воспоминания можно считать беспристрастными. И если верить Никите Сергеевичу, то Сталин был чуть ли не потомственным алкоголиком.
«Сталин, — вспоминал Хрущев, — рассказывал о своём отце, что тот был сапожником и сильно пил. Так пил, что порою пояс пропивал. А для грузина пропить пояс — это самое последнее дело».
«Он, — рассказывает Сталин, — когда я ещё в люльке лежал маленьким, бывало, подходил, обмакивал палец в стакан вина и давал мне пососать. Приучал меня, когда я ещё в люльке лежал».
«Помню такой конкретный случай, — вспоминал Хрущев времена Гражданской войны, — когда Сталин прямо выражал неудовольствие Лениным.
Когда Сталин, по его рассказу, находился в Царицыне, он поехал на хлебозаготовки и принимал тогда же меры по организации обороны Царицына.
Туда вместе с 5-й армией отступил с Украины Ворошилов, и там они сошлись со Сталиным. Сталин рассказывал, что Ленин вызвал его в Москву с докладом о положении вещей.
Потом Ленин ему говорит:
— Батенька, я получил сведения, что вы там пьянствуете: сами пьёте и других спаиваете. Нельзя это делать!
Сталин и не отрицал, что он там пил. В чём же дело?
— Вот видите, кто-то ему наговорил. Это спецы наговорили, а он мне нотацию читал, — высказывался Сталин с явным недовольством».
Мы между собой переговаривались: видимо, этот недостаток, от которого мы страдаем, работая под руководством Сталина, — давний порок. Он ещё в те времена пьянствовал, Ленин это знал и предупреждал его.
Хрущёв в своих мемуарах делит сталинское «пьянство» на несколько этапов.
Первый из них относится к 1934–1938 годам. Тогда Сталин, по его мнению, не был склонен к «алкогольным излишествам» сам и не принуждал к ним других.
«Я, — писал он, — бывал на обедах у Сталина, когда работал ещё секретарём Московского городского комитета партии. Это были семейные обеды, именно семейные, на которые приглашались я и Булганин. Сталин всегда говорил в шутку:
— Ну, отцы города, занимайте свои места.