Небольшие круглые, глубоко посаженные глаза орехового цвета, обрамлённые тонкими темными бровями; они немного напоминают глаза лани, такие же туманные и даже «умные»; маленький широкий нос и пухлые алые губы.
— Сколько вам лет?
— Мне сорок три года.
— П-правда?
Женщина усмехнулась, вокруг её глаз образовалось множество мелких морщинок, а щёки будто пылали; они покрылись легким румянцем; наверное, ей лестно получать от людей этот вопрос, но выглядит она и впрямь моложе своего возраста.
Шарлен поднялась с койки и шаркающей походкой направилась к окну.
По коридору пронеслась медсестра с подносом в руках. Она прошла в палату и поставила поднос на столик рядом с Иде.
— Так! Вот твой обед. Чтобы когда я вернулась — посуда была пустой. А вы, бабоньки, в столовую, — быстро произнесла тучная тетка. — Там к вам, муж пришел, скоро зайдет, — добавила она и скрылась. За ней ушли остальные, кроме Иде.
Она смотрела на поднос: на нём действительно рыба с овощным гарниром, салатом из капусты и помидор, кекс и крепкий чай.
«Ну и вот как это все одолеть?» — пронеслось в ее голове. Она взяла в руки чай и, подув, начала пить его.
— Добрый день, — с улыбкой сказал Стэн, присаживаясь на койку.
— Добрый, — Иде нахмурилась, от парня странно пахло не то алкоголем, не то дурным одеколоном. — Ты пьян?
— Нет, — икнул парень.
— Я же вижу, у тебя глаза мутные.
— Я выпил только три бокала вина, я, по сути, трезв, — чётко проговорил Стэн, выкладывая из пакета вещи. — Тут фрукты, одежда, нижнее белье и телефон с зарядником. Мне сказали, что ты будешь здесь еще неделю.
— Почему? — удивилась Иде.
— Проведут обследование, выявят, что к чему, назначат лекарства.
Иде промолчала. Она продолжила пить чай, не глядя на мужа. Стэн грозно смотрел на нее, «сверлил» дыру.
— Почему не ешь остальное?
— Не хочу, потом поем, — «не буду, даже когда наступит «потом».
— Будешь, — парень отнял у Иде чай и поставил его на столик. Стэн положил перед собой чашку с рыбой и, грубо надавив рукой на сустав, сочленяющий нижнюю челюсть с височной костью, затолкнул ложку с рыбой и гарниром ей в рот. Иде скривилась, но прожевала, однако, следующую ложку отбросила, а Стэна пихнула назад, резко кинув:
— Перестань!
— На что я надеялся?.. — он встал с кровати. — Я-то думал, что ты лечиться сюда приехала. Знал бы — не стал вызывать скорую.
— Это неврология.
— Хочешь в гастроэнтерологию?
— Нет, — её глаза постепенно наполнялись слезами.
— Тогда лечись. Здесь… дома… где угодно!
— Я не хочу…
— Дура. Великовозрастная дура. Ты хотя бы можешь подумать о том, как я устал? — он тяжело дышал. — Я не смогу помогать тебе постоянно. Я хочу жить, жить, как обычный человек. Хочу иметь семью, детей, работу, ездить на отдых, есть, черт подери, нормальную еду, — Стэн перешел на крик.
Иде не говорила ни слова. Она уткнулась в свои колени и тихо заплакала.
— Ты ненормальная. Тебе не противно смотреть в зеркало? Не противно смотреть на свою беспомощность? Ты эгоистка. Я устал помогать. Я хочу пожить ради себя, — он немного облегчился. — Никто, кроме тебя самой не решит твоих проблем.
Девушка подняла взгляд и утёрла слезы, она обнадеживающе смотрела на него, желая, чтобы это был лишь очередной всплеск злости… или сон… но никак не реальность.
— То, что ты с собой сделала — лишь твои проблемы. Ты должна решать их, прежде всего, сама. То, что ты творишь со своим телом — не нормально. Забавно осознавать, что ты, двадцатичетырехлетняя женщина, не понимаешь этого. Ты, в конце концов, можешь не дожить до этого «потом», — Стэн, наконец, закончил, бросил пустой пакет на кровать, и ушел, громко хлопнув дверью.
Иде снова осталась одна.
Комментарий к Потом
Захотелось сделать скриншот и показать вам Стэна:
http://yapx.ru/v/vaUR
Грозный человек(сим).:D
========== Никогда ==========
Иде тяжело дышала, не в силах совладать с собой, она зарыдала и скинула со столика посуду с остатками еды, те громко упали; тарелка разбилась вдребезги, рыба размазалась по полу, чай вылился… словом, всё, что составляло её обед — разлетелось. Понимая, что это не шутка, девушка подпрыгнула, вскочила с кровати и побежала вслед за Стэном, стремительно покидающим больницу. Девушка быстро перебирала ногами, шаркала ими об пол, запыхалась, по дороге стирала слезы с уставших век и на пороге возле выхода наконец догнала его, схватив за рукав.
— Стэн… — Иде хмыкнула, пронзительно взглянула на мужа и, выдохнув, продолжила, — пожалуйста… не уходи… — парень уничижительно осмотрел её. — Напиши мне сообщение. Я-я-я… хочу знать, куда ты поедешь… обещаю, что не стану преследовать и искать тебя, но напиши, прошу. — Она отпустила его. — Я люблю тебя…
Стэн ничего не ответил. Его глаза пылали, одновременно в них умещалась детская обида и неизмеримая злость, некогда уже посещавшая его жизнь, и каждый такой раз парень становился невыносимым: тяжелым и мрачным настолько, что однажды сломал шкаф, вырвал дверцу и разбил зеркало. И уходил так же, как и сейчас: громко хлопая дверьми, «по-голливудски» красиво, и в то же время действительно страшно. Он не умел сдерживаться. Никогда не умел, понимал, что причиняет другим боль, но никак не мог что-то сделать с этим.
Иде, заливаясь слезами, скрежеща хриплым голосом, медленно поплелась обратно, в палату, всё так же шаркая, только иначе смотря вокруг. Без надежды, надежды на то, что это — сон или шутка.
Ноги сами несли её, взгляд отрешённо витал по коридорам, не видя ничего, кроме серых сгустков обмана и разочарования. На каждом шагу больные люди, разные люди, но все они пытаются жить и радоваться, а Иде — нет. Единственное, за что она держалась — за мужа… который сам ушел. Ушёл не потому что не любит, а потому что устал. Стэн бессилен. Иде жаль его; понимание того, что его терпение не вечно, что он не сможет быть с ней всегда, тяготило её.
Иде почти дошла до двери своей палаты, как упала… Резко повалилась на спину, ударившись головой о кафель.
***
— Она жива, доктор?
— Да. Почти, — мужчина писал анамнез, поглядывая на девушку. — Пациентка уже пришла в себя, как видите. Мы переводим её в гастроэнтерологию.
Иде очнулась, солнце слепило её глаза, она невольно закрыла руками лицо и прищурилась. Что-то мешало ей дышать. Девушка оглянулась, пальцами прощупала свой опухший красный нос, и в изумлении посмотрела на врача.
— Что это? У меня в носу? Это зонд? — Иде ужаснулась, вспоминая свой горький опыт лечения с ним. — Мне не нужен зонд, я смогу сама…
— Вы уже два с половиной года, как «сама». Не перечьте мне. Так будет правильнее. Здесь решаю только я, — грубо отрезал он. — Каждый день будет потребляться по две тысячи миллилитров жидкой пищи. Калораж будет увеличиваться постепенно, чтобы не «травмировать» ваш желудок и другие органы пищеварения, — врач снова бросил взор на больную. — Я не психотерапевт, я не сюсюкаюсь. Хотите умереть — умирайте. Одним больше, одним меньше. Разницы никакой. — Мерзкий тип с бейджиком: «Джордж Масфелл» удалился. Его уход порадовал её, она улыбнулась и немного расслабилась, но непреодолимое жжение и зуд в носу этому препятствовали. Иде взглянула на медсестру, крутящуюся вокруг неё, и спросила:
— А где мой телефон? Мне приносили телефон, где он?
— Ну, он упал и появилась трещинка, не знаю, работает ли… но вот, держите, — она передала Иде телефон. — Сейчас, пока я набираю лекарство, побейте себя по руке, чтобы вена проявилась.