- Я не знаю. Я ничего не знаю! - простонала Миртл то ли шепотом, то ли все тем же визгливым фальцетом. - Я не понимаю, что вы здесь делаете. Не знаю ваших имен...
- Вам известно мое настоящее имя.
- Вот как?
- А мне - ваше.
Миртл задумалась и приложила руку к двери, которая оказалась неожиданно теплой и совсем домашней на ощупь. Мысли смешались в ее голове, словно акварельные краски.
- Миртл!..
"Никому нельзя верить, - безнадежно подумала девушка. - Даже мне".
- Нет, не знаете, - прошептала она, склонившись к замочной скважине.
- Чего не знаю?
- Моего настоящего имени. Меня зовут Миртл Стрит.
- Это улица, где вы живете.
- Я соврала. Отчасти - из-за дурацкого совпадения, отчасти потому, что накануне нашей с вами встречи узнала, что Том Джимсон - мой отец.
- Накануне?
- Вы - единственный человек, которому я назвала это имя. А теперь, когда я увидела своего отца...
- Мне кажется, он не из тех людей, которых можно с гордостью назвать отцом, - сочувственно прошептал Уолли.
- Да, это так, - ответила Миртл.
- Теперь послушайте. Компьютер утверждает, что мы можем спасти друг друга!
- Уолли, - прошептала Миртл, все ближе склоняясь к замочной скважине. С кем вы разговариваете через компьютер?
- О чем вы?
- Куда он подключен?
- В розетку, - растерянно ответил Уолли. - Как и всякий другой компьютер.
- Так, значит, вы не отдаете через него приказов банде? Не получаете приказов от кого-то еще?
- Нет, Миртл. Это же не ВДТ, который стоит у вас в библиотеке. Мой компьютер не подключен к сети.
- Правда?
- Правда. Честное слово. Это мой личный персональный компьютер.
Можно ли ему верить? Чему можно было верить? Могла ли она верить вообще чему-нибудь? Впрочем, при нынешних обстоятельствах не имело ни малейшего значения, верила она чему-то или нет.
- Уолли, я не понимаю, что здесь происходит, - прошептала Миртл.
- Сейчас объясню, - отозвался тот. - Сегодня ночью они отправятся на водохранилище, чтобы достать спрятанные там деньги. Я полагаю, что после этого Том попытается покончить со своими компаньонами.
Поверить в это было совсем нетрудно.
- А потом? - прошептала Миртл.
- Потом заявится сюда и устроит нам... э-ээ... веселую жизнь.
Миртл показалось, что она прекрасно все поняла. Перед ее мысленным взором мелькнуло жалкое зрелище - она умоляет Тома Джимсона о пощаде: "Я ваша дочь!", и девушка прижалась к двери, представляя себе низенького, кругленького, потного Уолли Нэрра, стоящего за дверью.
- Что я должна делать?
- Как только все уедут, - прошептал Уолли, - я выпущу вас из комнаты, и мы отправимся к вам домой, чтобы наблюдать оттуда за происходящим здесь.
Домой. Я вернусь домой. Все остальное не играло никакой роли.
- Прекрасно, Уолли, - ответила Миртл, поглаживая дверь. - Я буду ждать вашего прихода. Буду ждать вас здесь.
72
- Еще кофе?
- Ага.
- Еще булочку?
- Ага.
- Повидла?
- Ага, ага. Давай!
- Отлично, отлично. А ну-ка попробуй "Фрэнк".
- Фрэнк? Ты так думаешь? Ладно. Эй, Фрэнк! Я всегда мажу жареный хлеб повидлом! Фрэнк! Эй, Фрэнк Гаффи! Ты понял, что тебе сказано?
Гаффи, наблюдавший за ломтями хлеба, которые поджаривались в тостере, делаясь все темнее, словно Ларри Тэлбот, оборачивающийся волком, пошевелил мозгами и наконец покачал головой:
- Нет. Я не мог быть Фрэнком.
- Я тоже так думаю, - согласился Дортмундер.
- Будь я Фрэнком, все было бы куда лучше, - решил Гаффи, намазывая хлеб повидлом. - С таким именем я был бы куда осторожнее. А не такой простофиля, какой я есть.
Он расставил тарелки на кухонном столе, за которым сидел Дортмундер, мучаясь похмельем и наслаждаясь бездельем. Гаффи вернулся к стойке, принес оттуда две чашки кофе и с громким стуком поставил их на стол. Дортмундер вздрогнул.
Они молча сидели на кухне. Прошло сорок минут, но Гаффи и Дортмундер не замечали хода времени. Наконец Дортмундер поднял голову и, допивая остывший кофе, взглянул на часы и поймал себя на мысли, что ему очень хотелось бы узнать, как дела на севере. Он опустил чашку на стол (опять с грохотом и содроганием) и сказал:
- Позвоню-ка я им.
Гаффи встрепенулся:
- Чего? Чего?
- Ты сваришь еще кофе, - распорядился Дортмундер, - а я пойду в гостиную и позвоню по телефону.
- Послушай, Дортмундер, - сказал Гаффи (он заявил, что будет называть Дортмундера по фамилии до тех пор, пока не вспомнит собственное имя). - Это нечестно.
- Честно, нечестно... Я должен защищать свои интересы, и все тут. Тебе вовсе не обязательно подслушивать мой разговор.
- У меня тоже есть интересы, - заметил Гаффи.
- Твои интересы не имеют никакого отношения к моим, - ответил Дортмундер. - И потому я не хочу, чтобы ты присутствовал, когда я буду звонить. - Заметив взгляд Гаффи, которым тот исподтишка окинул кухню, Дортмундер улыбнулся, несмотря на головную боль, и добавил: - Второго аппарата у меня нет, хотя один дружок уже сто раз предлагал протянуть на кухню провод. Я каждый раз отказывался, и теперь у меня появилась отличная мысль объяснить, почему я такой упрямый.
Гаффи покачал головой и сказал:
- Чего там. Я и так растерял свое преимущество. А ведь у меня была винтовка, я сумел нагнать на тебя страху так, что ты едва не обделался, я...
- Ну, это ты зря.
- Никаких "зря", - настаивал Гаффи. - Ты чуть не обделался, и должен это признать.
- Ты малость смутил меня, - согласился Дортмундер. - Но мы - люди разумные и смогли все утрясти. Давай продолжать в том же духе. Я пойду позвонить, а ты свари кофе.
- Какой уж из меня разумный человек, - проворчал Гаффи, оставшись в одиночестве. - Я все время теряю преимущество. Каждый раз возникают непредвиденные обстоятельства, черт бы их побрал.
Войдя в гостиную, Дортмундер набрал номер в Дадсон-Сентр, надеясь, что к телефону подойдет Мэй. К его искреннему удивлению, ответила именно она. Узнав ее голос, Дортмундер сказал:
- Мэй! Это я.
- Джон? Где ты?
- Дома, как и обещал.
- Дома... в безопасности, - тоскливо заметила Мэй.
Посмотрев на винтовку, которая до сих пор стояла у стены рядом с телевизором, Дортмундер сказал:
- Да. В безопасности. Во всяком случае, чувствую себя спокойнее, чем прежде. Как у вас дела?