По правде говоря, я впал в некую прострацию, или лучше сказать отчаяние, затопившее меня с головой. Это состояние, описать его словами, наверное, не удастся. Тело, отказывалось двигаться, замерев с довольно глупым выражением лица, как мне кажется, прямо за походным столом. В моей руке, так и осталось, зажата кружка с отравленным вином. К сожалению, я не мог осмотреться, да что уж там, и голову повернуть не получалось. Так и застыл, наблюдая за старшими офицерами. Может, не понимай я всей ситуации, и моё сердце не разрывалось бы от ужаса, предвкушая предопределенную мне судьбу.
Разговор офицеров не продлился долго, и продавшие нас твари, покинули пределы нашего лагеря и окрестности крепости вообще. При этом весело посвистывая, как мне показалось. Конечно, возможно это был ветер, но довольные лица старших офицеров говорили мне об обратном. Древний лич, вместе с шестью телохранителями, тоже довольно спешно покинул наш временный лагерь, даже не удостоив напоследок, нас своим вниманием.
Погруженный в свои мысли, отметая одну безумную идею спасения моей жизни за другой, я пропустил момент, когда прибыли скелеты грузчики и начали утаскивать гоблинов в крепость. Описать, как похолодели мои конечности, которые до этого уже потеряли всякую чувствительность от парализующего яда, будет недостаточно, чтобы понять охватившие меня безумие. Мое сердце клокотало, пытаясь разорваться на куски в грудной клетке, потому что все остальные части моего тела отказывались меня слушаться. И только сердце, по всей видимости, ещё надеялось спастись. Тела моих соратников, боевых братьев, грузили словно мешки. Конечно, я не был близок ни с кем из них, потому что даже Таталема Со мне было сложно назвать другом. Но в этом мире, наполненном бесчисленным количеством мертвецов, они были последними представителями моего вида. Да что уж там, они были моей последней надеждой на спасение. Но вот, двадцать ветхих скелетов загрузили на свои спины двадцать недвижимых гоблинов, с края нашего лагеря и в полной тишине отправились в свою крепость. Поначалу я подумал, что и мой слух отказал. Настолько происходящее перед моими глазами было ужасно для меня. Тишина, ни скелеты, ни даже, в принципе имеющие разум, мёртвые рыцари не произнесли и слова за прошедшие полчаса. Звуки песка под ногами скелетов и завывание ветра, в тот момент ушли на второй план и не воспринимались мной вообще. До такой степени ужас овладел моим разумом. И хоть моргнуть я не мог из-за яда, но контакт с происходящим перед моими глазами потерял. Потому что момент, когда скелеты забрали ещё двадцать гоблинов, я вспомнить не могу.
Душераздирающий вопль мёртвого рыцаря вывел меня из прострации. Господин Ирчин в какие-то мгновения, буквально растерзал четыре рыцаря охраны. А дряхлых скелетов, превратил в пыль, ударами своего огромного тесака, кажется, не заметив и малейшего сопротивления с их стороны. Как он смог перебороть яд в вине, я не могу даже представить. Но это было неважно в тот момент. Мне хотелось вскочить и закричать, что я ещё жив, что меня нужно спасти. В это мгновение мой разум затопила надежда. В голове пронеслись те случаи, когда старый десятник, своими действиями вырывал из когтей смерти своих подчинённых. Сколько раз это происходило только на моей памяти, наверно даже не сосчитать. Моя радость и надежда, на несомненно, невероятное спасение, из однозначно гибельной ситуации. Были разрушены буквально через десять вдохов, после того как последний скелет, обрушился на серый песок бесформенной грудой костей. Старый десятник сделал, то чего я не мог ожидать в принципе. Мне было бы ещё понятно, если он сразу же попытался сбежал в одиночку, не пытаясь спасти более слабых гоблинов, по сравнению с ним конечно.
Но то, что произошло дальше, заставило на мгновение потерять меня сознание от охватившего ужаса. Сердце не выдержало и закололо в груди, невыносимо больно. Заставляя тело биться во внутренних судорогах несколько мгновений. И если страх перед смертью, в лице скелетов и нежити, в общем-то, был хоть в какой-то долговременной перспективе. Ведь не убили же нас сразу. То вот действия господина Ирчина, предрекали лично мне смерть, уже в ближайшую минуту.
Быстро, как в бою, он бросился к ближайшему в лагере гоблину. Тесак в руках старого десятника растворился, возвращаясь в карту, а ему на смену появился небольшой Системный кинжал. Ловко, не хуже профессионального лекаря, господин Ирчин, аккуратно приподнимал головы, лежащим на песке гоблинам, и пробивал горло своих бывших товарищей. Он сцеживал кровь, бьющую сильными толчками из колотой раны, прямо в огромные походные бурдюки. С каждого старался не упустить ни единой капли драгоценной жидкости, на мерзкий серый песок. Кровь в этом мире, лишенном красок, была чёрного цвета, почти у всех существ. Но запах, который начал медленно распространяться по территории нашего бывшего лагеря уже после пятого убитого гоблина, заставлял желудок внутри меня биться в болевых спазмах, пытаясь вывернуться наизнанку. А кинжал старого десятника, всё так же быстро продолжал мелькать в руках этого чудовища. В его движениях не было и чуточку сомнений. Он действовал, примерно с той же скоростью, как и во время сражения с нежитью. Одного за другим. Не останавливаясь для раздумий или сожалений. Не глядя на лица и звания. Он забирал появляющиеся карты над мёртвыми телами. Осушая при этом своих боевых товарищей, не хуже древнего вампира. А ведь со многими он служил не меньше пяти лет плечом к плечу. Неужели для него это совсем ничего не значит. Господин Ирчин, не делал различий между старым и молодым, новобранцем или умудренным опытом ветераном, простым солдатом или даже магом. За убийство которых, кстати, наказывали, особенно жестокой смертью. Все от его рук теряли свои жизни, в считанные мгновения. Никто из гоблинов лежавших сейчас на сером песке, не заслужил такой участи однозначно. Чем простые солдаты могли так прогневать своего десятника. Смотреть на это чудовище, было невыносимо страшно. От напряжение я забыл, что мне, всё ещё нужно дышать.