Чем ближе он подходил ко мне, тем сильнее я пытался заставить своё тело, хоть как-то пошевелиться, прилагая какие только возможно силы. Но лишь глаза, могли продолжать смотреть. Арах же, после каждой новой жертвы начинал всё азартнее и веселее улыбаться. Он, подбираясь к очередному гоблину, хищно скалил свою пасть, облизывая густую, ярко алую кровь, с отточенных до бритвенной остроты клыков. Сердце внутри меня, отчётливо заходилось бешеными ударами, словно пытаясь вырваться из груди, не смотря ни на что. Перед глазами накатила кровавая пелена, в висках набатом били колокола. Страх был такой силы, что не пожелал бы и самому злейшему врагу. Что там говорить, Даже старому десятнику не пожелал бы такого.
И тут в моей голове, словно что-то взорвалось. Старый десятник, а ведь это он. Не Арах, нет. Это старый десятник. Этот монстр, покрытый кровью гоблинов уже с головы до ног, Ирчин Злобный. Узнавание не ослабило мой страх, нет, всё стало только хуже. А он уже был так близко, совершенно не обращая внимания на льющиеся из моих глаз слезы, находясь всего-то в пяти шагах, монстр приготовился к очередному прыжку. Я захрипел что было сил, пытаясь преодолеть немоту, пытаясь выдавить из себя хоть что-нибудь.
— Господин Ирчин, не убивайте меня, прошу, умоляю, пощадите — вырвалось, наконец, из моего рта.
И он остановился. Посмотрел прямо в мои глаза. В его взгляде не было и капли сожаления или сочувствия. Нет, там плясал только огонь безумия.
— А зачем ты мне нужен, мелкий маг Леур.
Я хотел ответить, возразить. Возможно, переубедить. Ведь маг может лечить. И щиты, я могу ставить щиты. Но старый десятник не дал мне проронить, не единого слова, сам продолжив с трудом сдерживая гнев, говорить.
— Все поменялось, теперь больше нет нужды притворяться добрыми гоблинами. Больше нет командиров, нет и законов, вообще никаких. Теперь только ты и Система, и больше никого. Мы свободны делать всё, на что только хватит сил. Да и подумай сам, тебе просто нечего мне предложить взамен на мою защиту. Ты ничтожество и в этом мёртвом мире, охранять тебя накладней, нежели получить с твоего трупа ОС и карту навыка.
Последние слова старый десятник заканчивал уже с предвкушающей улыбкой, подходя всё ближе и ближе, медленно занося клинок для удара. Я закрыл глаза, не сумев посмотреть своей смерти в лицо.
— Леур, барьер — старый десятник изменился в лице и взревел настолько громко, я даже не сразу понял, что он сказал.
Но рефлексы вбитые годами службы, давали о себе знать. Магический барьер возник буквально в следующее мгновение. А я всё ещё растерянно пытался открыть глаза, но почему-то сделать это никак не удавалось. Дернувшись подняться на ноги, неожиданно оказался привязан к полу. Всего на мгновение, отвлекшись на связывающие меня путы, я пропустил момент удара по магическому щиту. Воздействие было огромной силы, около половины резерва пропало в один миг. Вместе с этим вспышка ударила по глазам нестерпимой болью. Казалось яркий свет всего за один удар сердца смог выжечь мне зрение. И я снова перестал что-либо видеть.
Паника овладела мной на некоторое время. Дерганые попытки разорвать пленившие меня путы, сменялись судорожной возней, пытаясь избавиться от боли в глазах. И даже тяжелые, звенящие удары, совсем рядом, не привели меня в осознанное состояние, а прокатились леденящим фоном отчаяния перед смертью.
— Леур, барьер снять, шар света под потолок — с таким гневом в голосе прострекотал старый десятник, что на миг мне снова померещился Арах в глубине кровавого тумана.
Но стоило мне, наконец, создать шар света под потолком. Как память услужливо позволила вспомнить последние часы. И сказать по правде, что было хуже я бы не смог. Мой кошмар про чудовищного Араха, или явь, где нас продали как гнилые сливы. Но самое ужасное, что единственная надежда и шанс остаться в живых, это монстроподобный старый десятник, который сейчас с какой-то безумной яростью надругается над трупом костяного ужаса D ранга.
Глава 32.2 Монстр, как он есть. Леур.
Разговор начался как-то неожиданно. Сначала господин Ирчин бесцеремонно скинул с самодельных носилок тела, ещё не пришедших в себя Мареша и Улера, на голый камень. А затем начал готовить еду, на вновь разгорающемся небольшом костерке.
— И долго ты собираешься разлеживаться — с явной угрозой прошипел господин Ирчин.