Та же изысканная простота встречает нас внизу.
Хозяин садится с нами на минутку за стол и, видя, что мы не понимаем, что перед нами электрический кофейник, показывает нам, как с ним управляться. У нас в распоряжении – кофе и молоко по континентальному обычаю, а также отличные булочки и масло.
Хозяин – небольшой смуглый человек. Вчера он все время находился с другими гостями, но сегодня – очевидно, мы, не зная порядков Утопии, встали или слишком рано, или слишком поздно, – будучи совершенно свободен, занимает нас. Его манеры добры и безобидны, но он не может скрыть того любопытства, которое им овладевает. Его взгляд встречается с нашим с немым вопрошанием, а затем, приступая к еде, мы ловим его на тщательном изучении наших манжет, нашей одежды, наших сапог, наших лиц, наших манер за столом. Сначала он ничего не спрашивает, лишь говорит пару слов о нашем ночном комфорте и дневной погоде – фразы, которые кажутся привычными, общими. Затем наступает вопросительное молчание.
– Отменный кофе, – говорю я, чтобы нарушить паузу.
– Да и булочки – первый сорт, – добавляет мой друг-ботаник.
Хозяин явно доволен. В это время в комнату входит маленькая кудрявая девочка. Черные глазки ее пристально разглядывают нас. Разговор прерывается, и мы смотрим на девочку, которая застенчиво улыбается. Неловкий поклон ботаника окончательно смущает ее, и она прижимается к отцу. После этого она вдруг становится смелее.
– Вы издалека приехали? – решился он наконец спросить нас, гладя дочку по голове.
– Всё так, – ответил я, – из таких дальних краев, что здесь для нас все чудно́.
– Это из-за гор?
– Да нет, не только из-за них.
– Вы, наверное, из долинных жителей? Из Тихино?
– Нет, что вы!
– Значит, озерный край Фурка – ваш дом?
– Увы, не он.
Хозяин озадаченно смотрит на нас.
– Так откуда же вы?
– Мы, – говорю я, – явились к вам из другого мира.
Он пытается понять смысл моих слов. Вдруг, отослав девочку под каким-то предлогом, он хлопает себя по лбу и говорит:
– Ага, из другого мира… вот как… это значит… вы хотите сказать?..
– Из другого мира – того, что далеко от вас, в глубинах космоса.
По выражению его лица понятно, что Утопия-модерн, вероятно, придерживает своих более интеллигентных граждан для работы получше, чем содержание гостиницы. Ему явно недоступна идея, которую мы пытаемся ему предложить. Он мгновение смотрит на нас, затем произносит:
– Распишитесь, пожалуйста, в учетной книге.
Он кладет перед нами гроссбух, чуть напоминающий своих функциональных собратьев на Земле, раскрывает его, подает перо, чернила и маленькую подушечку, на которую только что намазана свежая краска.
– Отпечаток пальца, – произносит быстро по-английски мой ученый друг.
– Вы покажете мне, как это делается, – так же спешно отвечаю я.
Он расписывается первым, я же смотрю ему через плечо. Он оказывается гораздо более подготовленным, чем я это ожидал. Книга разделена на три широких графы: для имени, для номера и для оттиска большого пальца. Ботаник, недолго думая, провел пальцем по подушечке и приложил к книге с таким видом, как будто он всегда это делал, тем временем внимательно приглядываясь к другим графам. Все номера записанных в ней постояльцев – довольно-таки мудреные комбинации букв и знаков. Тем не менее ботаник все с тем же самоуверенным видом спокойно записывает: AMa1607.2.αβ⊕. Меня охватывает мимолетное восхищение; с такой же уверенностью я отмечаюсь похожим вздором. Ай да мы, ай да гости из другого мира!
Хозяин дает нам губку – оттереть чернила с рук, – одним глазом не без интереса косясь на наши подписи. Сдается мне, с нашей стороны самое разумное сейчас – расплатиться и уйти, покуда он не засыпал нас неудобными вопросами.
Мы выходим в коридор и любуемся ярким весенним солнцем Утопии. В открытую дверь я вижу, как хозяин внимательно разглядывает книгу.
– Скорее, скорее, – тороплю я ботаника. Самая неприятная на свете вещь – объяснения, а я предвижу, что нам не избежать их, ежели не поспешим удалиться отсюда. И мы удаляемся – обернувшись, я вижу, что наш хозяин стоит на пороге скромной гостиницы. Рядом с ним – дама в изящном, но простом платье, и они с некоторым сомнением на лицах провожают нас взглядами. Ботаник тоже оборачивается.