Несколько обедневших обывателей в роли комиссионеров ожидают пассажиров, а у выхода с пристани стоят отельные омнибусы. Тут же ютится и контора для размена денег. Без разменной конторы такой остров, конечно, не мог бы существовать, а небольшой дом с громадной вывеской, на которой нарисована рука с обращенным к морю указательным пальцем, – это контора для получения бесплатных справок. Рядом с ней возвышается красивый купол местного казино и игорного дома. Улица, ведущая к пристани, вся унизана громадными вывесками с объявлениями о разных предприятиях, о торговых и промышленных заведениях. Тут же красуется объявление о публичной лотерее. На большой постройке, напоминающей ангар, висит вывеска, указывающая, что это школа для лиц, не обладающих достаточным коммерческим образованием. Вообще, порт имел бы очень оживленный и многообещающий вид, и хотя высадка новых граждан не носила бы того характера веселого добродушия и шумного праздника, с которым такие высадки производились бы на острове пьяниц, тем не менее вновь прибывшие не ощущали бы ничего трагического. Напротив, они понимали бы, что наконец попали в страну интересных и приятных для них приключений.
Задумка представляется чересчур фантастической, но как же поступать, не прибегая к смертоубийству? Да, надо отделять зерна от плевел, но зачем же мучить. Наши современные тюрьмы – учреждения для истязаний, где каждый преступник изображает мышь, попавшую в когти кошки, роль которой играет закон. Кошка его отпускает на минутку побегать на свободе и затем хватает опять, когда он дошел до положения еще худшего, чем прежде. Эльзасов в мире не осталось. Что касается меня, то я не могу придумать ни одно преступление, кроме безрассудного зачатия или преднамеренной передачи заразной болезни, для которого уныние и ужас, одиночество и позор современной тюрьмы не кажутся возмутительно жестокими. Если хочется зайти так далеко, лучше уж убивайте. Зачем мучить преступников, заставляя их подчиняться особому режиму истязаний, раз вы избавляетесь от них, отделяя их от себя? Нет, Утопия-модерн должна организовать процесс иначе – вот вам остров, устраивайтесь на нем как считаете нужным. Альтернативы, которую я могу придумать, нет.
§ 3
Будет ли утопист свободен от безделья?
Дела, как ни крути, должны кем-то делаться. В своей повседневной жизни человечество поддерживается коллективной работой, и без постоянного усилия как со стороны отдельных лиц, так и со стороны социума в целом оно не будет ни счастливым, ни здоровым. Тунеядство отдельного представителя общества тяжело отзывается как на нем самом, так и на всем мире.
Особый вид тунеядства составляют разные непродуктивные занятия, и возникает вопрос: разрешены ли будут они в Утопии? По-видимому, да, подобно всем остальным свободам – свободе передвижения и свободе жить отдельно от других лиц; и на одинаковых условиях, то есть если средства будут позволять такой вид деятельности.
Последнее условие, опять-таки, может показаться диким читателям, считающим деньги корнем всех зол и привыкшим думать, что Утопия должна обходиться без них. Разумеется, деньги становятся вредоносными тогда и только тогда, когда благодаря дурным законам и плохой экономической организации они легче добываются плохими людьми, чем хорошими.
Столь же безосновательно было бы сказать, что еда – корень всяких болезней, потому что многие люди болеют от чрезмерного и неразумного питания. Здравый экономический идеал состоит в том, чтобы сделать обладание деньгами четким признаком полезности для общества, и чем ближе этот идеал достигается, тем меньше оправдания бедности и тем меньше тягот быть бедным. В варварских анархокультурах почти почетно быть бедным и, бесспорно, добродетельным – подавать милостыню нищему; и даже в более или менее цивилизованных сообществах на Земле так много детей рождаются безнадежными инвалидами, что аскетизм в отношении бедных считается самой подлой из подлых добродетелей. Но в Утопии у каждого будет образование и определенный минимум питания и обучения; каждый будет застрахован от хворей и несчастных случаев; всегда под рукой деятельная организация, поддерживающая равновесие между спросом на рабочие руки и предложением труда, и безденежье будет доказательством несомненной негодности. В Утопии никому не придет в голову не только подавать милостыню, но и просить ее.