– Не знаем, вы правы, мы не знаем их, – сказал ботаник, расплываясь в любезной улыбке.
Я тоже улыбаюсь.
– Не правда ли, как это странно, – объявил я при этом, – что мы оба забыли свои номера?
– Вы шутите, этого не может быть, – произносит миниатюрная дама.
– Гм… Как вам сказать… – бормочу я.
– Но это легко узнать, – продолжает она, не обращая внимания на мой невнятный ответ. – Я полагаю, большие пальцы у вас на руках сохранились при падении?
– Дело в том… – начинаю я, но ее проницательный, насмешливый взгляд останавливает меня. – Конечно, большие пальцы у нас целы.
– Так я пошлю отпечатки их вниз, и мне сообщат ваши номера. Но уверены ли вы в том, что потеряли документы? Как странно. И позабыли свои номера?
Мы глупо ухмыляемся, как бы подтверждая, что это действительно странно. Хозяйка с озабоченным лицом подходит к машинке для снятия отпечатка большого пальца. В эту минуту в отделение входит какой-то мужчина, и она, явно выдохнув, поспешно рассказывает этому визитеру, в чем дело.
– Просто не знаю, что делать в данном случае, сэр…
Он смотрит на нас, и в его серьезных глазах мелькает… любопытство. Особо странной ему кажется, по-видимому, наша одежда.
– В чем дело, мадам? – осведомляется он.
Она поясняет.
До сих пор все виденное нами в Утопии являлось доказательством порядка и невиданной еще на земле целесообразности. Но мне в высшей степени казалось странным то, что все люди, с кем мы встречались и разговаривали – хозяин гостиницы, эта женщина, босой паганист, – представляли самый обыденный тип и являлись полной противоположностью обстановке. Но при первом взгляде на вошедшего мы поняли, что в нем есть что-то, соответствующее общему тону Утопии. На вид ему было лет тридцать пять, это был высокий, прекрасно сложенный человек. Во всех его движениях чувствовались сила и здоровье, выражение чисто выбритого лица его было идеально спокойно, форма губ говорила о твердой воле, а большие серые глаза смотрели ясно и серьезно. На нем были надеты шерстяные темно-красные брюки и белая, довольно плотно облегавшая его стройный стан рубашка с вытканной фиолетовой каймой. Видом он напоминал рыцаря ордена тамплиеров. На голове у него красовалась легкая кожаная шляпа с верхом из очень тонкой стали, с небольшими наушниками – что-то от формы солдат Железной армии Кромвеля. Мужчина пристально смотрел на нас, в то время как мы, чувствуя сильнейшее смущение, старались кое-как выпутаться из того глупого положения, в которое сами, по доброй воле, поставили себя. Сознавая всю его нелепость и предчувствуя, что оно может осложниться, я решился сказать правду.
– Дело в том… – начал я.
– Пожалуйста, продолжайте, – ободряет он меня с легкой усмешкой.
– Мы поступили неправильно, – говорю я. – Но наше положение так исключительно, его так трудно объяснить…
– Что вы делали до сих пор?
Мною овладевает твердая решимость разъяснить ему все.
– Нет, – говорю я, – этак вам ничего не объяснишь.
Он опускает взгляд. Я молчу, хотя чувствую, что надо говорить.
– В чем же дело? – уточняет он.
Я стараюсь говорить спокойным голосом, как будто дело идет о пустяках и как будто я убежден, что после моего объяснения ему сразу все станет понятно.
– Видите ли, – говорю я, – мы явились сюда из другого мира. Поэтому наши отпечатки или номера не существуют на этой планете – мы их не имеем, оттого-то их и не знаем. Нельзя знать того, чего не имеешь. Мы чужестранцы, понимаете – своего рода исследователи…
– Но про какой другой мир вы говорите?
– Существует другая планета очень далеко отсюда. Невероятно далеко – мы оттуда.
На лице его появилось терпеливое выражение человека, слушающего вздор.
– Знаю, – продолжаю я, – вам это кажется небывалым, но… это факт. Мы неожиданно перенеслись на вашу планету вчера вечером, и я утверждаю, что до этого вы не найдете во всей Утопии наших следов. Мы спустились по дороге и очутились здесь. А что касается наших документов – вот они. Видели ли вы прежде подобные? – Я вынимаю паспорт, показываю ему. Выражение его лица изменяется. Он берет у меня документы и внимательно разглядывает их. Легкая усмешка вновь проступает у него на губах.
– У меня еще есть кое-что, – говорю я и протягиваю ему карточку французского Клуба туристов. За ней последовал зеленый билет на право входа в библиотеку Британского музея – истрепанный, точно флаг в рыцарской часовне.