В этой книге мы не сможем рассмотреть все писания мира; некоторые священные каноны столь велики, что даже верующие не пытаются прочесть все собранные в них тексты. Но, чтобы пролить свет на жанр писания, я прослежу хронологическое развитие основных священных канонов Индии и Китая, а также монотеистических традиций иудаизма, христианства и ислама. Все эти писания предписывают различные пути жизни в гармонии с трансцендентным, но в одном они друг с другом согласны. Чтобы жить в подлинной связи с тем, что Стренг называет непознаваемой «предельной реальностью», люди должны очиститься от эгоцентризма. Центральная тема писаний – то, что греки называли кенозисом («умалением» или «опустошением» своего «я»). Далее, все писания настаивают, что лучший способ выйти за пределы своего «я» – развивать в себе сочувствие и сострадание, порождаемые правым полушарием. В наше время часто можно услышать, что писание якобы порождает насилие и ненависть; мы разберем некоторые из таких «сомнительных» текстов. Но в писаниях так или иначе звучит и совсем другое: мы не должны проявлять доброжелательность лишь к собственному народу, наш долг – чтить и чужеземца, и даже врага. Трудно вообразить себе этику, более необходимую в нашем раздираемом на части мире.
Кенозис требует преодоления своего «я» – состояния чрезвычайно труднодостижимого. Поэтому некоторые традиции настаивают, что нельзя читать писание самостоятельно. Необходим учитель, обучающий своих учеников такому образу жизни, который позволит им систематически «выходить за пределы» своего эго, разрушать нашу инстинктивную склонность ставить себя в центр мира. Без такого учителя, настаивал один китайский мудрец, писание останется для тебя непроницаемым. Но почти все писания представляют нам «конечный результат»: человека, который достиг этого преображения и стал божественным. Такие люди не одержимы какой-то чуждой силой; скорее, они проживают свою жизнь в ее предельной полноте, в согласии с предельным «чем-то», пронизывающим все и вся, и достигают более аутентичного модуса бытия. Писания настаивают, что это не достижение малой горстки выдающихся людей: это доступно каждому, любому человеку с улицы, ибо все «человеческое» является вместе с тем и «божественным». Некоторые традиции описывают божественное как третье измерение человеческого, ту таинственную, ускользающую от всех определений стихию, которую мы встречаем и в себе, и в других.
Однако разные писания по-разному расставляют акценты. В некоторых традициях в центре внимания космос, в других – общество. Писания Индии и Китая с самого начала настаивали на том, что люди должны подчинить себя ритмам природы. В особенности в Индии вселенная представляется как нечто по природе хрупкое: человек должен постоянно что-то отдавать, чтобы поддерживать в бытии этот хрупкий мир. И снова: в наши дни, когда ученые предупреждают, что изменения климата становятся необратимыми, трудно вообразить себе более актуальное послание. Но и монотеистические традиции, подчеркивающие важность справедливости и равенства, обращаются напрямую к нашему текущему положению. Несмотря на то что равенству и правам человека сейчас уделяется большое внимание, эти пророческие обличения нам очень нужны. Сейчас, когда я пишу эти строки, неприемлемо большое число людей в Великобритании – одной из богатейших стран мира – в холодную зиму ночуют на улицах. Мы, люди, «настроены» на трансцендентное, и в последние десятилетия интерес к религии возрождается во всем мире – даже в бывшем Советском Союзе и в Китае, где ее много десятков лет преследовали. Агрессивный скептицизм Северной Европы начинает выглядеть милым старомодным чудачеством. Однако, чтобы быть аутентичным, это религиозное возрождение не может оставаться только личным поиском истины; нам необходимо вновь обратиться к писаниям и прочесть то, что говорится в них о страдании, гневе и ненависти – силах, обуревающих современный мир и угрожающих всем нам.
До начала Нового времени, когда гуманисты Возрождения и протестантские реформаторы попытались вернуться «к источникам» (ad fontes) христианства, писания постоянно пересматривали, поправляли, осовременивали в соответствии с запросами дня. Искусство писания не означало возвращения в прошлое, к какому-то воображаемому совершенству, поскольку священный текст не застывает во времени: он пишется постоянно. Соответственно, и искусство экзегезы писания было творчеством, задействующим воображение и поэтическое мастерство. Так что для того, чтобы верно, аутентично читать писания, мы должны сопоставлять их с современными обстоятельствами. Вместо этого сегодня некоторые христианские фундаменталисты пытаются возродить законодательство Еврейской Библии, относящееся к бронзовому веку, а мусульманские реформаторы стремятся рабски воспроизводить нравы Аравии VII века.