— Не бойтесь, я вам заплачу. Хорошо заплачу.
Тоно от удивления схватился за лоб: значит, то был Грашко! «Да, сегодня он и на работу не вышел, — вспомнил он, приходя в необыкновенное волнение. — Хорошо еще, что не убил Рудо».
— Если будете возражать, милейший, так я скажу, где надо, что вы крали государственный кирпич. За это вас, поверьте, не погладят по головке.
— Но ведь об этом я сказал вам на исповеди, — искренне вырвалось у Валко, — вы не имеете права раскрывать церковную тайну!
Тоно стало жалко Валко: того и гляди затянет его в свою паутину паук в рясе. А почему Валко, Рудо, он сам и другие простые люди должны страдать из-за таких типов, как Грашко или этот священник? Истории им не повернуть вспять. Он поднялся с земли и громко кашлянул. Священник быстро повернулся, встал, за ним поднялся и Валко.
— А-а, пан Илавский, — протянул священник с милой улыбкой. — Здравствуйте.
Но Тоно вместо приветствия строго взглянул на него:
— Вам не повезло, святой отец, я все слышал, всю вашу обедню.
Он подошел к Валко, взял его за локоть и скомандовал:
— Пошли, вам нечего бояться. А о пане священнике мы сообщим куда надо.
— Пан Илавский!.. — взмолился священник, — что вы делаете?!
— Хватит комедии, — перебил его Тоно. — Получая жалованье от государства, вы мутите простым людям головы и еще науськиваете их против народной власти, факт. Пошли, пан Валко!
Валко взял корзинку с грибами и молча последовал за Тоно.
— Подождите, подождите, — кричал им вдогонку священник. Но они только ускорили шаг.
— Сейчас пойдем в госбезопасность, — сказал Тоно, — и все там расскажем, как на духу.
У Валко подкашивались колени, но он шел и повторял:
— Так, именно так.
«А почему бы и нет, — через минуту смекнул он. — Грашко хотел, чтобы мы меньше получали, а священник почему-то вступается за него».
— А как же с исповедью, он не сообщит? — с тревогой повернулся Валко к Тоно.
— Не бойтесь, священник погорит вместе с Грашко.
Валко покачал головой:
— На ложную присягу меня толкал, а еще священник…
Тоно рассмеялся:
— Священник уговорил бы вас. Видите, я вас спас перед богом.
— Нет, — выпрямился Валко, — ложную присягу я не дал бы.
Еще было светло, когда Тоно и Валко пришли в город. В комнате отдыха «Рабочей гостиницы» почему-то уже горел свет. Это заинтриговало Тоно, и он решил туда заглянуть. Тоно и Валко открыли дверь и остановились от неожиданности: за столами сидели молодые строители, перед ними лежали рисунки. В углу у дверей примостился Рудо, немного еще бледный, но веселый. А в проходе между столами ходил академик Крчула.
— Я рассматриваю ваш интерес к рисованию, — говорил он, — как приятное дополнение к вашей работе. Сейчас, как никогда, наблюдается у рабочих тяга к искусству. Искусство обогащает человека, учит его красиво жить и работать. Не исключено, что из вашей среды выйдет со временем талантливый художник. Возьмите, например, вот эти эскизы Главача. Раньше мне его рисунки не нравились, а вот здесь, в проектах новых домов, уже что-то есть. Я убежден, товарищи, что из него может выйти хороший архитектор.
Он повернулся к смутившемуся Рудо и спросил:
— Вы, кажется, уже поступили на заочное отделение?
— Да, — ответил Рудо. — Один из пунктов соревнования за звание «Бригада социалистического труда» требует, чтобы каждый участник ее учился. Сам товарищ Бакош мне рекомендацию в техникум дал.
Рудо сидел спиной к двери, но когда она скрипнула, он повернулся и увидел Тоно. Встал и тихо подошел к своему приятелю.
— Рад, что ты уже здесь, — шепнул ему Тоно, и оба вышли в коридор.
— Некогда в больнице лежать. Дел полно. Вот привел сюда Крчулу. Теперь у нас будет кружок живописи.
Но Тоно не выразил особого восторга в связи с созданием нового кружка. Сейчас он думал о другом.
— Мы знаем, кто тебя ударил, — сказал он. — Отгадай, кто это был?
Густые брови Рудо поднялись, а лицо приняло серьезное выражение:
— Грашко.
— Откуда ты знаешь?
— Его уже посадили.
— Пошли с нами, — предложил Тоно. — Теперь мы знаем и союзника Грашко. Он сейчас уговаривал Валко, чтобы тот доказал алиби Грашко.
— Кто это?
— Священник.
Рудо зачем-то полез в карман, достал оттуда сложенный лист и показал его Тоно:
— Теперь мне все понятно, — сказал он. — Прочитай.
Тоно пробежал по строчкам, написанным печатными буквами:
«Ваше рвение вам дорого обойдется, как каждому, кто служит коммунизму. Черная Рука».