— Да ведь я, господа, не возражаю! Я всегда готов поступать так, как мы решим. Это — мой долг! — сквозь зубы процедил кадий, зло поглядывая то на Бийсолтана, то на Добая.
— Мы это ценим, мой друг! — тихо проговорил Бийсолтан и подмигнул Чомаю.
Кончилось время сбора урожая, и притих аул в ожидании зимы. Даже горная речка, разделяющая аул на две части, притихла.
Мост, который когда-то построил старшина Добай, давно снесло весенней водой, и теперь людям приходится добираться друг к другу в обход, а это — верст двенадцать. Сегодня на одном берегу конные скачки. Посмотреть на скачки стекаются молодые и старые со всех уголков аула. Играют лучшие музыканты. Среди молодых оживление.
Мальчишки с гордостью водят коней перед началом состязаний. Держит под уздцы красавца Гнедого и Сослан. На коне — позолоченная сбруя, и потому он особенно хорош. Сначала конь не хотел подчиняться Сослану. Но Сослан держал его так крепко, что конь подчинился, будто признал его силу.
Участники состязания — молодые парни. Все они в белых рубашках с закатанными рукавами и белых башлыках. Весь народ смотрит на них. Поэтому они так важно прохаживаются по берегу реки.
Князь Бийсолтан со всей родней тоже пришел сюда. Устроившись на ковре, который расстелили на берегу специально для семейства князя, Фатима сразу же увидела среди парней Касыма, и сердце ее замерло от ожидания чего-то необыкновенного. Касым весело смеялся, рассказывая что-то товарищам, и постукивал плеткой о голенища своих сапог.
А князь Бийсолтан волновался как мальчишка, только и думая: «Мой конь, непременно мой победит! Иначе чей же еще?» он настолько увлекся этой мыслью, что не заметил, как его жена Зайнеб стала кокетничать с атаманом, который гостил у них. Но вот атаман повернулся к Фатиме.
— Дорогая княжна, — сказал он, — что вы так невеселы, ведь нас ждет здесь такое интересное зрелище?
Фатима сделала вид, что не слышит слов атамана. Она не отрывала глаз от Касыма, который по-прежнему стоял среди участников состязания.
Вместо Фатимы поспешил ответить атаману ее отец:
— Княжне сегодня что-то нездоровится, господин атаман.
В это время старшина Добай подал команду, и джигиты подвели коней.
Чомай подошел к Бийсолтану и, усевшись позади него, мысленно усмехнулся: «Теперь посмотрим, чья возьмет! Ведь моего коня поведет Салимгерий, мой сын, а не какой-то мальчишка, пусть и самый отчаянный в ауле».
Зазвучала музыка, сопровождаемая харсом{14}. Джигиты быстро вскочили на коней. А кони, будто предчувствуя важные события, нервно вздрагивали, шевелили ноздрями, переминались с ноги на ногу, готовые сорваться с места и нестись…
Люди и на том, и на другом берегу с нетерпением ждали начала скачек.
Когда Сыйлыхан узнала, что сын ее собирается принять участие в скачках, она вся обмерла от страха за него. «Ведь он совсем мальчишка! Еще слетит с коня! О, аллах мой, что же мне делать?!» — причитала она.
Но как ни упрашивала Сыйлыхан Сослана отказаться от скачек, уговорить его не могла. И сейчас она стояла среди женщин ни жива ни мертва. Рядом с ней стояла тоже бледная Гяусар, мать Касыма, и взывала к аллаху:
— О, аллах, дай силы соколиному телу моего единственного сына, сделай так, чтобы он пришел первым!
А Бийсолтан не зря остановил свой выбор на Сослане, он-то знал цену этому мальчишке. «Аллах проклял меня и не дал мне сына, а то бы я показал этому хвастуну Чомаю! Ну, ладно! Еще посмотрим!» — думал Бийсолтан.
Атаман крепко стиснул костлявой рукой нежные пальцы Зайнеб. Она не отняла руки…
Начались скачки. Люди поднялись со своих мест и с волнением следили за мчавшимися скакунами. Особенно горячились Бийсолтан и Чомай.
Добай стоял у скаковой дорожки, следил за конем, на котором мчался его сын Аскер.
— Вот они! Вот они! — раздались голоса.
Толпа рванулась поближе к дорожке. Бийсолтан тоже вскочил, обернулся назад и увидел, что Зайнеб и атаман остались сидеть на ковре, прижавшись друг к другу. Он вспыхнул весь, потом успокоил себя: «Черт с ним! Пусть она увлечет его, это мне на руку, ведь земли, принадлежащие мечети, могут перейти и ко мне».
Когда он увидел своего копя впереди всех, он закричал:
— Я же говорил! Я… говорил!
Внезапно черный Вороной со звездочкой на лбу рванулся вперед, обогнал всех и проскочил за конечную черту. Это было так неожиданно, что на мгновение люди замерли. И в эту секунду черный Вороной уже за чертой споткнулся и упал. Касым, сидевший на нем, полетел через голову коня прямо на камни.
Увидев эго, Фатима вскрикнула и побежала туда, где лежал Касым.