— А если будет мальчик, назовем его Темботом!
— Чье это имя? Кого так зовут?
— Так зовут одного карачаевца, о нем мне рассказывал Сослан, — задумчиво проговорил Касым.
— Пусть так, — согласилась Фатима, — и все же я не знаю имени лучше, чем Касым… Вот только одно плохо: будет ребенок, и забот у тебя прибавится.
— Родная, ну зачем ты говоришь так? Ты не думай совсем об этом. Верь мне, я заработаю. Самое главное — береги себя. Хоть и не можем мы сейчас вернуться в родные края, но все будет хорошо, ты увидишь. Вот и сегодня, когда разгружали пароход, я работал за двоих. Лишь бы ты была со мной, а все остальное мне не страшно… — уверенно сказал Касым. — Сослан познакомил меня с очень хорошими людьми… — Он замолчал. Не стоило рассказывать Фатиме, что это за люди, зачем ей лишний раз волноваться.
Фатима подала мужу ужин, приготовленный так, как научила ее хозяйка квартиры. Усталый Касым уснул мгновенно, а Фатима забылась только под утро.
Проснулись оба от сильного стука в дверь. Несколько секунд лежали молча, прислушиваясь. Стук не прекращался. «Это, наверное, к хозяину, — шепнул Касым, — ведь о нашем пребывании здесь никто не знает».
Оп поднялся, накинул на себя пальто и, не раздумывая долго, открыл дверь, да так и застыл на месте: перед ним стоял Бийсолтан.
— Это ты? Собака! Сволочь! Ну подожди, я сгною тебя под землей! — захлебываясь от злобы, закричал он.
Увидев Фатиму, Бийсолтан подбежал к постели и хлестнул кнутом поверх одеяла, но Касым вырвал кнут из рук Бийсолтана.
— Если ты еще раз хоть пальцем тронешь Фатиму, я убью тебя!
— Собаки! Я сгною вас обоих! Вставай сейчас же, — кричал дочери Бийсолтан, стараясь вызваться из рук Касыма.
Фатима накинула халат и бросилась в ноги отцу.
— Отец, убей меня!.. Убей! он ни в чем не виноват! Я сама убежала к нему!.. Без него не хочу жить!.. Убей! Ну, убей меня. Я люблю его!..
Бийсолтан старался не смотреть на дочь, валявшуюся у него в ногах.
— Да уберите же собаку! Берите его, вяжите! — неистово закричал он полицейским, указывая на Касыма.
Полицейские, подчиняясь приказу, схватили Касыма, связали его и поволокли из дома.
Фатима бросилась вслед за Касымом, силы оставили ее и, потеряв сознание, она как подкошенная упала к ногам отца…
На улице было тихо, шел снег и большими хлопьями ложился на землю.
Получив извещение, что Фатима сильно заболела, Зайнеб вместе с братом отправилась в Кисловодск.
Фаэтон остановился у большого белого дама, куда Бийсолтан привез из Порт-Петровска свою несчастную дочь.
Зайнеб вышла из фаэтона, придерживая подол своего атласного платья, осторожно ступая по снегу в сапожках на высоких каблуках, поднялась по ступенькам крыльца, стремительно открыла двери и вошла в комнату, где лежала ее дочь.
Она увидела своего мужа, сидящего у постели дочери, и, крадучись словно кошка, тоже подошла к постели.
Бийсолтан даже не взглянул на жену. А Зайнеб подумала: «Однако ж, как изменился он всего за одну неделю…» — и тоже склонилась над больной.
Фатима дышала тяжело. Ее тело горело как в огне, длинные ресницы сливались с темными кругами под глазами, губы посинели.
— Она никого не узнает, — прошептал Бийсолтан, по-прежнему не глядя на жену.
Наконец он встал, вытащил из кармана носовой платок и приложил его к глазам. На его место тотчас села Зайнеб. Она долго и пристально всматривалась в лицо дочери, будто видела ее впервые в жизни. «Никогда Фатима мне, матери, не открывала свою душу, — с горечью и негодованием думала Зайнеб, — и во всем, конечно виновата была кормилица, эта проклятая Сайра! Пусть же она еще раз умрет на том свете!»
Услышав тяжелый стон дочери, Бийсолтан подскочил к постели снова. Фатима вытащила руку из-под шелкового одеяла и пошевелила губами. Отцу показалось, что сна просит пить, и он поднес ей ко рту чайную ложку с кипяченой водой. Зайнеб хотела вытереть губы дочери салфеткой, но муж оттолкнул ее руку и вытер капли воды на губах дочери тыльной стороной своей руки. Зайнеб нахмурилась, взглянула на мужа, он словно и не замечал ее сердитого взгляда.
Доктор, которого привел Бийсолтан, всю ночь дежурил у постели Фатимы и сейчас дремал в соседней комнате. Отдохнуть ему так и не удалось. Бийсолтан третий раз за утро разбудил его и напросил подойти к Фатиме.
— Господин полковник, — пожал плечами доктор, — вы же видите, что мы делаем все возможное. Сейчас самое главное, чтоб благополучно миновал кризис. — Он взглянул на свои серебряные часы и стал готовить шприц для укола…