— Хорошо, сегодня же сделаю все, — ответил Сослан и стал внимательно читать сводку.
Васо Ираклиевич Гагуа был сыном состоятельного офицера и получил образование во Франции. Там, в частной школе, он подружился с замечательным юношей Юсуфом, который стал потом известным ученым и революционером. Идеи французских коммунаров прочно вошли в их сознание. А когда оба вернулись на Родину и увидели, в каком тяжком положении находится народ, они, не колеблясь, встали на путь борьбы. Именно этот Юсуф пригрел и обласкал Сослала, вырастил из него стойкого и образованного революционера, а потом рекомендовал на партийную работу к Васо, члену подпольного партийного комитета в Тифлисе. Юсуф был твердо уверен, что Сослан ни при каких обстоятельствах не свернет с избранного им революционного пути.
Васо часто вспоминал, как при первой встрече с ним Сослан сказал: «Я сын маленького карачаевского народа. Вижу, как тяжела его жизнь. В Дагестане, в доме вашего друга, а моего учителя, Юсуфа, я многое понял, многому научился. Спасибо вашему другу и вам…»
— Должен тебе еще сказать, — снова обратился Васо к Сослану, когда тот прочитал сводку, — что сегодня к концу дня в Тифлис приезжает Серго Орджоникидзе, и мы получим точные указания из центра. Ну, а сейчас, друг, прощаемся до вечера.
В этот момент в дверь постучали. Когда Сослан распахнул ее, перед ним стоял адъютант генерала. Он отдал честь и, передавая Васо записку, сказал:
— От его превосходительства!
Козырнув еще раз и щелкнув каблуками, адъютант круто повернулся и ушел, звеня шпорами. А Васо, заметно волнуясь, удержал Сослана и сообщил, что «его превосходительство» требует, чтобы Сослан предстал пред его светлые очи.
Сослан вошел в огромный кабинет. Степы его были покрашены светлой с золотым отливом краской, пол устлал дорогим ковром. Все в кабинете — от подсвечников до настольных приборов — сверкало и, как показалось Сослану, было сделано из чистого золота. Блестели кресты и медали на груди генерала, сидящего за столом.
Через множество караулов пришлось пройти Сослану, прежде чем он попал в эту комнату.
Сослан молча остановился на значительном расстоянии от стола и ждал. А генерал словно и не видел вошедшего, склонился над столом, продолжая писать.
Через некоторое время он снял очки в золотой оправе, не спеша вытер их носовым платком и взглянул на Сослала. Потом каким-то сдавленным голосом спросил:
— Господин учитель, говорят, вы знаете много языков, это правда?
— Я знаю восточные языки, ваше превосходительство.
— И азербайджанский язык знаете?
— И азербайджанский знаю, ваше превосходительство.
— А языки народов Северного Кавказа тоже знаете?
— Да, и языки многих народов Северного Кавказа знаю, ваше превосходительство.
— А газеты вы читаете, господин учитель? — спросил генерал.
— Газеты сейчас ничего не дают интеллигентному человеку, они только мутят голову, ваше превосходительство! — ответил Сослан.
— А не знаете ли вы, кто постоянно пишет в эту… их газету революционные статьи? — пристально всматриваясь в глаза Сослана, продолжал выспрашивать генерал.
— Я не успеваю заниматься больше ничем, кроме обучения детей господина Гагуа, ваше превосходительство.
— Ваши родные живут далеко отсюда, не так ли? А как же вы сюда попали?
«Логичный вопрос», — подумал Сослан и ответил:
— В поисках счастья человек может попасть в самые отдаленные от родного дома места, ваше превосходительство.
— Гм… гм…
Генерал встал, звеня своими крестами, и оперся руками о край стола. Он напоминал Сослану ворона, собравшегося взлететь.
«У него какой-то серьезный разговор ко мне», — подумал Сослан.
Но в эту минуту за спиной генерала бесшумно открылась дверь, и в кабинете появилась молодая красивая девушка. Не замечая Сослана, она подошла к генералу и закрыла ладонями ему глаза. Сослан усилием воли заставил себя оторвать от нее взгляд и стал рассматривать портрет императора.
Генерал осторожно отвел руки девушки, с нежностью поцеловал и сказал:
— Ма chere{34}! Как можно!.. Ты же видишь, я не один, я занят!..
Только теперь девушка заметила Сослана и смущенно улыбнулась.