На берегу появился Алауган, тихо подошел к Сослану и сел рядом. Сослан очень обрадовался ему. Он любил Алаугана не только потому, что он был мужем его сестры, но и за справедливость и мужество. Алауган рассказал Сослану о своем счастье: у него родился сын! А если сын, — значит, ему должны выделить кусок земли… Только вот эта война… От нее и голод, и нужда, она и рождению сына не дает порадоваться…
А Сослан смотрел на зеленеющий лес, на причудливую игру солнца и думал о своем заветном. Наконец он сказал:
— Знаешь, Алауган, я пробую написать букварь на карачаевском языке. Если получится, — по нему смогут обучаться все наши дети.
— Э-эй, если б мой сын выучился грамоте! — воскликнул Алауган. — Да разве пустят моего сына на порог школы! — Алауган невольно сжал кулаки, будто угрожал кому-то.
В эту минуту их окликнул Нанаш, звал поближе к костру.
У костра стоял улыбающийся Тембот. Сослан бросился к нему, и они молча обнялись.
Когда все расселись вокруг огня, Нанаш сказал:
— Все мы устали, друзья, все проголодались, поэтому давайте-ка сначала поедим. Я позаботился о барашке.
Пока Нанаш резал зажаренного барашка, Тембот, с любовью поглядывая на Сослана, говорил:
— Вот и приехал в родные края наш друг Сослан. Много довелось повидать ему за эти годы, встречался он с замечательными людьми — товарищем Серго Орджоникидзе и товарищем Кировым. И между прочим, друзья, уж если так случилось, что Нанаш позаботился о барашке, то разрешите по обычаю преподнести половину головы барашка самому дорогому гостю{35}.
И Тембот подал знак Нанашу.
— Просим!.. Просим!.. — раздались голоса.
Сослан встал, благодарно оглядывая каждого.
— Дорогие мои, спасибо за честь, которую вы мне оказываете. Но я не могу не сказать, что сердце мое стало биться для народа с того дня, как наш Тембот с балкона университета в Петербурге спел «Интернационал». Как бы ни стремился я быть полезным в борьбе за наше общее дело, ничего бы не сделал, если бы на моем пути не встретились такие замечательные люди, как Тембот и Нанаш. Поэтому разрешите передать эту голову, по достоинству, им, — и он положил полголовы барашка перед Темботом и Нанашем. — А теперь расскажу вам о том, что видел.
Долго и подробно Сослан рассказывал в темнеющем лесу о революционном движении в России, о многочисленных митингах, о стачках, о событиях на фронте и о том, как характеризует империалистическую войну Владимир Ильич Ленин.
Закончил свой рассказ Сослан так:
— Необходимо, друзья, усилить работу среди населения. Надо поднимать народ на борьбу за свержение царя и за превращение этой захватнической войны в войну гражданскую! О конкретных задачах мы и поговорим особо. А теперь мне не терпится узнать, что делается тут у нас, в родном нашем Карачае.
Алауган рассказал, что народ в его ауле бедствует из-за непосильных военных налогов, сейчас стали отбирать даже последних лошадей и быков.
— Эта проклятая война, — подтвердил Нанаш, — окончательно доконала народ. Недавно в соседнем ауле люди расправились с приставом, который объявил о новых налогах. Лопнуло терпение у народа. Многие теперь поняли, что царь ради своей выгоды поставил под пули тысячи и тысячи чужих сыновей и отцов. Поэтому солдаты бегут с фронта.
— Разреши мне сказать два слова, — не вытерпел Алауган. — Я думаю, — пора заставить царя распрощаться с троном, и чем скорее, тем лучше. Для этого дела, мне кажется, могут пригодиться и мои силы, и вот эти руки, — и Алауган поднял вверх свои большие руки.
— Ты правильно говоришь, Алауган, руки твои действительно золотые. Они будут очень нужны революции, — подтвердил Тембот.
Раздался треск веток, и у костра появился всадник. Все повскакали с мест, но тут же успокоились, узнав в нём сына Джакджак Джашарбека, любимца аула.
Джашарбек, с трудом переводя дыхание, заговорил:
— Добай разослал всюду всадников, ищут Сослана и других товарищей! На столбе висит объявление: «Тысячу рублей получит тот, кто укажет местонахождение Сослана Албатова». Я скакал сюда, запутывая следы. Нужно всем быстро разойтись!
— Ну, что же, друзья, мне пора, — сказал Сослан, поднимаясь. — Жаль, что так недолго побыли мы вместе. Я еду на рудник. Оттуда товарищи обещали доставить меня в Пашинск, где я должен встретиться с черкесскими товарищами, потом поеду в Адыгею.
Тембот подвел Сослану коня и сказал:
— Не медли, друг, садись на коня и скачи. Тебя проводит Алауган, он сильный человек. Ведь кто знает, что может встретиться на пути!..